ИСТОРИЯ НАРОДА В ПОЭЗИИ

[Тамара Вэнгэ]

Гинзбург Евгения Семёновна (1904 – 1977), советский писатель, журналист. Мать Василия *Аксёнова.
* * * * ***** ...И вновь, как седые евреи,
Воскликнем, надеждой палимы,
И голос сорвется, слабея:
На будущий - в Ерусалиме!
Тюремные кружки содвинув,
Осушим их, чокнувшись прежде.
Ты смыслишь что-либо в винах?
Нет слаще вина надежды!
Товарищ мой! Будь веселее!
Питаясь перловкой, не манной,
Мы все ж, как седые евреи,
В свой край верим обетованный.
Такая уж вот порода!
Замучены, нищи, гонимы.
Все ж скажем в ночь Нового года:
На будущий - в Ерусалиме
20.06.2010 23:35

[Тамара Вэнгэ]

Гинзбург Евгения Семёновна (1904 – 1977), советский писатель, журналист. Мать Василия *Аксёнова.
* * * * ***** ...И вновь, как седые евреи,
Воскликнем, надеждой палимы,
И голос сорвется, слабея:
На будущий - в Ерусалиме!
Тюремные кружки содвинув,
Осушим их, чокнувшись прежде.
Ты смыслишь что-либо в винах?
Нет слаще вина надежды!
Товарищ мой! Будь веселее!
Питаясь перловкой, не манной,
Мы все ж, как седые евреи,
В свой край верим обетованный.
Такая уж вот порода!
Замучены, нищи, гонимы.
Все ж скажем в ночь Нового года:
На будущий - в Ерусалиме
20.06.2010 23:35

[Тамара Вэнгэ]

нателла болтянская. * * * *"бабий яр"
мама,отчего ты плачешь,
пришивая мне на платье
желтую звезду?
вот такое украшенье
надо бы щенку на шею,
я его сейчас же приведу.
а куда уводят наших,
может там *совсем не страшно,
может там игрушки и еда?
мне сказал какой-то дядя,
сквозь очки в бумажку глядя,
что назавтра нас возьмут туда.
посмотри какая прелесть,
вот оркестр играет"фрэйлэхс"отчего так много здесь людей?
мамаЮну скажи мне,мама
кто тут вырыл яму
и зачем нас ставят перед ней.
что ты плачешь,тыне видишь,_
их язык похож на идыш...
но почему все пьяные с утра?
может быть в войну играют,
раз хлопушками стреляют...
мама,это вовсе не игра!
мама,отчего ты пплачешь,
мама,отчего ты пла........
03.05.2010 02:53

[Тамара Вэнгэ]

Имануил Глейзер
ПАМЯТИ ЖЕРТВ ХОЛОКОСТА
Я надену звезду Давида
В день всемирной еврейской скорби.
Мне ни капли не будет стыдно
Этой жёлтой звезды позорной.
Я надену её как Память
О шести миллионах евреев.
То же самое было б с нами,
Если б мы родились в то время.
Нас бы так же сгноили в гетто,
Растреляли во рвах и ярах...
Разве можно забыть об этом?
Эту память время не старит.
Знаем точно, что нас сожгли бы
В бухенвальдской, в освенцимской топке...
Разве мир придёт под оливы,
Если будем беспечны и робки?
Разве станет обычным шрамом
Эта кровоточащая рана,
Если нам продолженьем драмы
Угрожают из Тегерана?
Если в мире большом и малом
Всё плодятся тёмные силы
И со свастиками вандалы
Оскверняют наши могилы?
Да, у Памяти груз тяжёлый,
Но его сохранить должны мы,
Чтоб с нагрудной звездою жёлтой
Вновь не стать крематорским дымом.
Новый век и те же обиды?
Чем их вырвать навеки с корнем?
Я надену звезду Давида
В день всемирной еврейской скорби

[Тамара Вэнгэ]

ЯН *ГОГАНОВ. ЕВРЕЙСКАЯ МАМА ЭТО ЛИ НЕ ИСТОРИЯ?
СКАЗКУ ОТБРОСИВ ЮБ АДЕ И РАЕ
ИСТИНУ ТИХО ЛЕЛЕЕМ В НАРОДЕ.
МАМЫ ЕВРОЕЙСКИЕ НЕ УМИРАЮТ,
МАМЫ ЕВРЕЙСКИЕ К БОГУ УХОДЯТ!
МАМЫ ЕВРЕЙСКИЕ БОГА НАУЧАТ
БЫТЬ С НАМИ ЛЕГЧЕ,
КОГДА МЫ УПРЯМЫ
ВОТ ПОТОМУ МЫ МУДРЫ И
ВЕЗУЧИ
ЕСТЬ У НАС БОГ...
И ЕВРЕЙСКИЕ МАМЫ

[Liudmila]

Брошенный сирийский военный лагерь
над ущельем Слышен шум водопада –
сам он не виден
Голаны – тихое пустое плато
покрытое высокой травой
Иногда посреди ровного поля – пропасти
такой резкой прелести что
сбивается зрение
Это место знает два состояния:
война и промежуточное перемирие
И как перед сном или смертью
в желтом вечернем мерцании
скользит олень – с грацией подростка
исчезая на месте садов
за обвалившимися базальтовыми стенами
византийской деревни...
Александр Бараш
Родился в 1960 году в Москве. В 1985-89 годах соредактор
ведущего московского самиздатского альманаха "Эпсилон-салон".
С 1989 года в Иерусалиме. Член редколлегии журнала
"Зеркало", куратор литературного сайта "ОСТРАКОН".
Сотрудник Русского Отдела Радиостанции "Голос Израиля

[Liudmila]

Песня о синайском фронте Шестидневной войны

ПЕСНЯ ИЗРАИЛЬСКИХ ДЕСАНТНИКОВ
Мы выходим на рассвете,
из Синая дует ветер,
подымая тучи пыли до небес.
Позади страна родная,
впереди пески Синая,
на груди мой автомат наперевес.
Танки мчатся перед нами,
извергая смерть и пламя,
от разрывов содрогается земля.
Миражи над нами вьются,
и сердца сильнее бьются
от того, что началась уже война.
Мы прошли пески Синая,
вышли к берегу канала,
и свободен стал опять наш Шарм-Аль-Шейх.
Зеленеть пустыни будут, но героев не забудут,
О героях будут вечно песни петь....(v)

[Тамара Вэнгэ]

МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК ИЗ ГЕТТО
Ефрем БАУХ

Он делал хлеб из песка, он был занят
В солнечном полдне лета,
Печальный карлик с большими глазами —
Маленький мальчик из гетто.
Однажды из горла вырвался смех,
А он ведь не знал, что это,
Но понял по лицам, что это — грех,
Маленький мальчик из гетто.
А ночью над ним, наклоняя бороду,
С глазами печально-мудрыми,
Пел молитву дедушка Борух,
Сухой и желтый, как мумия.
Потом старики накрывались белым,
Худыми ладонями пол мели,
Ложились в ряд, шептались и пели,
Недвижные белые холмики.
Наверно, трудно разжалобить бога,
Ведь столько слез было пето!
Он мало знал, он знал очень много,
Маленький мальчик из гетто

[Тамара Вэнгэ]

Печальный старик с большими глазами,
Он не был из одиночек –
Звезды были ему друзьями.
Не желтые. Те из ночи,
Белые звезды. Он видел их ясно.
Он ждал и смотрел на них часто,
Он знал — лишь звезды те станут красными,
Всем будет просто и счастливо.
Ах, облачком стать бы, помчаться с ветрами
К тем звездам. Придете ли скоро вы?
Я мальчик, мне плохо, и папе, и маме,
И бабе, и дедушке Боруху.
Зачем их заставили рано подняться?
Сказали, что там будет лучше.
Труба пребольшая. Так вот где родятся
Красивые белые тучки!
Чего же он плачет, мой дедушка старый.
Ведь он и не знает, что это?
Ты счастлив, мой милый, ты облачком станешь,
Маленький мальчик из гетто…

[Liudmila]

Нам уже не войти в поток вавилонских рек
не построить дом –на восток окно,не навесить дверь
не прибить мезузу для поцелуев – завет навек
а в мезузе -божий глазок,что нас видел – тех
Ни мезуз,ни губ не осталось там –схоронили всех
Только летний день и без нас хорош и земля мила
только сердце плачет,мается-то зола
жжет его от сожженных тел, их могил-полей
где и мой отец...
Ах, на мне и кончается память и боль сердец,
и последний я, кто в печали склонён над ней -
дорогой золой невозвратных дней.
Мор испанский был –мир давно забыл,
как сжигали нас,гнали нас –не сыскать могил...
Позабудет также про времена
Польши, Венгрии,Румынии и Литвы...
Меч убийц–увы –до сих пор не сгнил
О,общин святых имена-аромат вина
а глаза ваши небо вобрало в свой
покой,и вернулись на землю они росой
ночью звездной
Сердце голубем сизым воркует,клюёт слова
среди злато-пурпурных лугов,где всегда права
тихо плачет над чашей тоски без дна
память-бездна
Память-бездна...
Из Ури-Цви Гринберга
Перевёл Михаил Польский

[Тамара Вэнгэ]

приехавших в израиль из россии
-легко узнать
- у русских свой престиж
-не в том,что наши женщины красивы,-
-израиль красотой не удивиш,-а в том, что души их всегда открыты
- и что-то есть особенное в них
- легко прощают горькие обиды
- и жизнь не мыслят без любимых книг

приехавших в израиль из россии
-я сразу узнаю в любой толпе
-седых мужчин- по виду в самой силе
- но часто не уверенных в себе
-обманчивоезто впечатленье
-идет от доброты
-и потому
-поставить эту силу на колени
-вовеки не удастся никому

-храни,господь, на землях знаменитых
-простых людей
- из не простой страны
- где и поныне ждут антисемиты
-прихода и победы сатаны

[Тамара Вэнгэ]

<< ЕВРЕЙСКИЕ ЦВЕТА >>
Когда переполнено чувствами сердце,
В родные цвета облачается он.
Склоненный в молитве, в искрящемся белом,
С каймой голубой.
Как плащ первосвященника украшен
Тесьмой из толстых нитей голубых,
Цвета страны любимой обозначим
Мы белым с голубым.
Границы Иудеи, где священство
Сияет белым цветом, видим мы
Величье небосвода голубого,
Что обрамляет милые черты

[Тамара Вэнгэ]

ОСВЕНЦИМ


НАД ПРОСЕЛКАМИ ЛИСТЬЯ-
КАК ДОРОЖНЫЕ ЗНАКИ,
КЮГУ ТЯНУТСЯ ПТИЦЫ И ХЛЕБ
НЕДОЖАТ


И ЛЕЖАТЬ ПОД КАМНЯМИ
МОСКАЛИ ИПОЛЯКИ,
А ЕВРЕИ- ТАК ВОВСЕ НИГДЕ
НЕ ЛЕЖАТ.
А ЕВРЕИ ПО НЕБУ СЕРЫМ
ОБЛАКОМ РЕЮТ,ИХ МОГИЛЫ НЕ СЫЩЕШЬ,
КУСАЯ ГУБУ
ВЕДЬ ЕВРЕИ МУДРЕЕ.ВЕДЬ
ЕВРЕИ ХИТРЕЕ,
БЛИЖЕ К БОГУ ПРОЛЕЗЛИ В
ДЫМОВУЮ ТРУБУ,


и никамня ,ни песни от жидов не осталось
только ботиков детских
игрушечный ряд.

чтобы с ними ни сталось,не
испытывай жалость
ты послушай-ка лучше,что о них говорят.
а над шляхами листья-как дорожные знаки,
к югу тянутся птицы и хлеь не дожат.
и лежатьпод камнями,
москали и поляки,
а евреи- так вовсе нигде

не лежат!

[Тамара Вэнгэ]

ДВА ПОЧЕРКА-КАК ДВЕ МОИ СУДЬБЫ,ДВА ПОЧЕРКА- НА РУССКОМ И ИВРИТЕ.
ОДИН-КАК СКАЛЫОСТРЫЕ В ЗЕНИТЕ,
ДРУГОЙ-КАК В ДЮНАХ ЗЫБКИЕ СЛЕДЫ.
БОРИС ЭСКИН
01.05.2010 01:00

[Тамара Вэнгэ]

Спят дети, спит Йерусалим"Автор:
Lana
Автор оригинала:
Светлана Авербух

Спят дети, спит Йерусалим,
Крадутся тихо сны по крышам.
В окошко заглянул неслышно
Озябший месяц – пилигрим.
Легко коснулся глаз и губ,
Погладил волосы и руки.
О чём-то медленно и глухо
Ночь прошептала гулом труб.
О чём? О боли, о судьбе,
Тысячелетиях разлуки,
О мире хрупком, правде, слухах,
О возвращении к тебе –
К истокам и корням своим,
Где, одолевших зло, упрямых,
Ты озаришь нас Третьим Храмом –
Детей своих, Йерусалим

[Тамара Вэнгэ]

Сладкое время, глядишь, обернется копейкою:
Кровью и порохом тянет от близких границ.
Смуглая сабра с оружием, с тоненькой шейкою
Юной хозяйкой глядит из-под черных ресниц.
Как ты стоишь! Как приклада рукою касаешься!
В темно-зеленую курточку облачена...
Знать, неспроста предо мною возникли, хозяюшка,
Те фронтовые, иные, мои времена.
Может быть, наша судьба, как расхожие денежки,
Что на ладонях чужих обреченно дрожат...
Вот и кричу невпопад: до свидания, девочки!..
Выбора нет!.. Постарайтесь вернуться назад!..
Булат Окуджава

[Тамара Вэнгэ]

Маяковский - евреям

Опубликовано в еврейскойгазете "Восход" СПб 30.02.1913

Евреи! Достаточно для человечества
вы отдали сил в суматохе дней.
Страна Палестина -твое отечество,
туда езжай, если ты еврей.
Куда ни глянь - кругом евреи
спешите все туда поскорее.
Еврейские нивы,сады и поля -
Такою будет твоя земля
Что сам посеешь, то сам и пожнешь -
Антисемитов пусть хватит дрожь.
Довольно домов для других вы строили
Построй свой дом в стране Исроэля.
Евреи, оставьте Россию немытую
Идите туда, где не будете битыми.
Туда, где не взыщут на вас вины,
Туда, где руки ваши нужны.

[Liudmila]

Сумасшедшей иерушалаимской кошкой
Под камень, под горку, и под небеса.
Никогда навсегда, никогда осторожно.
Пить судьбу, как касторку, и врать за глаза.
Взгляд – древнее, чем камень под согнутой лапой.
Путь, прямее, чем взгляд, жизнь, страшнее, чем смерть.
Сумасшедшей, иерушалаимской кошкой пархатой
Прыгать с крыши на крышу, пытаясь взлететь.
Вера – мера богов, сумасшествие сильных.
Кошкам вредно не верить в законы чудес.
Мимо крыш, и веков – раскалённых и пыльных
Скачет гибкая вечность под взглядом небес.
Иерусалим,shofanchik@livejournal.com (v)

[Тамара Вэнгэ]

ДУША ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА
Она слегка опалена
Лучами жаркими Востока,
Не до пьяна опоена
Обилием своих пророков.
В ней боль - от множества рубцов
И отголоски слез и стонов
Ушедших в вечность праотцев,
Рабов надменных фараонов.
В ней - отблеск газовых печей,
Где замкнуто огнем пространство.
В ней - яркость праздничных свечей
И ветерок далеких странствий.
Пустыня голая и сад,
Где блики солнца и зарницы.
Душа, в которой рай и ад
С едва размеченной границей.
Живет заветами, греша.
B ней - помесь рабства и свободы.
О многоликая душа,
Душа еврейского народа!..

[Тамара Вэнгэ]

Царской империи век догорающий…
Мальчик еврейский, на скрипке играющий...
Цадик хасидский, с Талмудом и пейсами...
Мотл-биндюжник с бандитскими песнями...
Ох, ты, местечко, местечко, местечко...
Вечер, согретый субботнею свечкой...
Кто же ответит? В чьей это власти?
Что же такое еврейское счастье?
Может, оно – в этом дворике маленьком,
Где кот из кухни ворует сметанники,
А тётя Голда так с мужем ругается,
Что вся округа погрома пугается?
Может быть, счастье – телега скрипящая,
К западу за горизонт уходящая?
Ротшильдом новым в мечтах о величии
Шлёма спешит на хлеба заграничные...
Сколько мы ищем, мечтаем, надеемся,
Что тучи бед потихоньку развеются...
Царской империи век догорающий…
Мальчик еврейский, на скрипке играющий

[Тамара Вэнгэ]

Календарь
На Пэсах вечно портится погода –
Так каждый год. Вот и сейчас как встарь.
И почему-то хмурится природа...
Не верьте слухам – это календарь!

Туман. Дожди. Ненастная погода.
Холодный ветер. Облака и хмарь.
На Пэсах так. Такое время года.
Не верьте слухам – это календарь!

Проходит Пэсах. Солнце вновь сияет.
Луч света - золотистый, как янтарь.
Исхода радость души озаряет.
Как точен иудейский календарь!

Выходим из Египта каждый год.
Для иудеев нет плохих погод!
12.04.2009 И.Нутов

[Liudmila]

Вдоль апельсиновых плантаций,
Рощ авокадо и маслин
Бежит дорога серым зайцем
Под солнцем здешних Палестин.
От перекрёстка Маханаим
До перекрёстка Амиад
Пейзажи, как картинки рая,
Но к ним уже привычен взгляд.
Есть видно, замысел старинный
В библейской нынешней красе.
Идут размеренно машины
По девяностому шоссе.
По Галилее живописно
Как бы разлита акварель,
И я на белой Мицубиси
Спешу из Акко в Кармиэль.
Недалеко от Кармиэля
На склоне медленной горы
Остановлюсь перед ущельем,
В тени укрывшись от жары.
Отсюда, со спирали лестниц
Вся Галилея мне видна!
Сегодня – ровно целый месяц
Со дня, что кончилась война.
Захар Креймер

[Liudmila]

Здесь деревья и травы всегда зелены.
И безжалостно жаркое солнце.
Нет простуженной осени, звонкой весны,
Ночью снег не стучится в оконце.
Дождь зимою немного промочит траву.
Пробежится по улицам пыльным.
Этот город, в котором давно я живу,
Затерялся в ландшафте пустынном.
Я по тихим проулкам неспешно пройду,
Меж домов со следами провинций.
Здесь на счастье моё и, возможно, беду
Мой причал человечьих амбиций.
В этом городе я не родился, не рос,
За судьбу пред собою в ответе.
Только в осени жизни душою прирос
К этой точке на громкой планете.
Яков Каплун.

[Тамара Вэнгэ]

ДАВИД
Первый бард на планете - пастух иудейский Давид,
Что плясал от восторга во время общения с Богом,
Отчего и сегодня еврей в лапсердаке убогом
При молитве качаться всё взад и вперёд норовит.
И тебе, говорят, с сыновьями не слишком везло.
Ты чужую жену полюбил несмотря на запреты.
Научи различать, где добро обитает, где зло,
То, что тысячи лет различать не умеют поэты...
Научи меня счастью коротких любовных минут,
Тёмной ярости боя и светлому пенью кифары,
Научи меня стойкости, если друзья предадут,
Потому что, как ты, скоро немощным стану и старым.
Давний предок таинственный,
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *царь моей древней страны,
О тебе, постарев, вспоминаю всё чаще сегодня.
Научи меня петь не жалея себя и струны,

[Тамара Вэнгэ]

Борис Вольфман ИЕРУСАЛИМ

Город , ждущий того , кто еще в пути,
Как невеста в свадебном одеянии.
Город , спящий на склонах холмов,
Осененных венцом облаков.
Город замерших в недоуменьи часов ,
Не знающий вкуса городской пыли ,
Город , парящий на крыльях холмов
Над морем огней и автомобилей.
Город – странное чудище,
Исполненное очей,
Глядящих в прошлое и будущее ,
Помнящий жертв и палачей.
Преданных боль и отчаяние предающих ,
Город , ждущий ,
Того, кто быть может, уже в пути .
Кто должен прийти ,
Разбудить его царство спящее ,
Вернуть ему настоящее.
Город,затыкающий уши
Обрывками воспоминаний , слушай
Его шаги.
Истосковавшимися по чуду
Глазами ребенка, ищи повсюду
Его следы.
Веками хранящий обет молчанья ,
Ты встретишь ликуя миг венчанья
С тем , кто грядет вдали.
Город - оторвавшийся от земли

[Тамара Вэнгэ]

ПОВЕНЧАЙ В ПЕСНЕ - СТРЕКОЗУ С ТИГРОМ
И ОРЛА С РЫБОЙ...ПУСТЬ СНЕГА ТАЮТ…
А ДОЖДИ ПЛАЧУТ ПОД ТВОЮ СКРИПКУ
О НАРОД ДРЕВНИЙ...КАК РАВВИН ТОРУ...ТЫ ЛИСТАЛ СТРАНЫ..
РАЗВЕРНИ НЕБО...ПОСЧИТАЙ ЗВЕЗДЫ...КАК СВОИ РАНЫ...
ТЫ ПАЛИМ СОЛНЦЕМ,ТЫ ГОНИМ ВЕТРОМ...ТЫ МЕЧЁМ МЕЧЕН...
НО ВРАГИ СМЕРТНЫ ПАЛАЧИ - ТЛЕННЫ А НАРОД ВЕЧЕН

[Тамара Вэнгэ]

О НАРОД ДРЕВНИЙ
Б-ГОМ ТЫ ИЗБРАН ЧТОБЫ ПИТЬ СЛЕЗЫ !!!
ТАК СНИМИ ОБУВЬ И СТАНЦУЙ ТАНЕЦ НА ШИПАХ РОЗЫ...
ЖИЗНЬ ТВОЯ СКАЗКА - СЫНОВЬЯ МУДРЫ...
А ЖЕНЫ – ВЕРНОСТЬ...
НА ШИПАХ РОЗЫ ..НА ШИПАХ ГЕТТО ТЫ СТАНЦУЙ ФРЕЙЛАХС
О НАРОД ДРЕВНИЙ СМЕХ ТВОЕЙ ГРУСТИ -КАК ПОЖАР МОРЯ
ТАК ВОЗЬМИ СКРИПКУ И СЫГРАЙ РАДОСТЬ НА СТРУНЕ ГОРЯ

[Тамара Вэнгэ]

В пылающем гетто, за миг до конца,
у рва, что к возмездью взывает,
кудряш пятилетний спросил у отца:
- А больно, когда убивают?
Угрюмый палач продолжает расстрел,
и сердце свинец пробивает…
И, падая, мальчик понять не успел:
А больно, когда убивают?
Лежит он, а темные очи глядят,
и в них облака проплывают,
как будто узнать у ребенка хотят:
А больно, когда убивают?
И ров забросали, травой он зарос,
и ветры над ним завывают…
В нем мальчик, оставивший миру вопрос:
А больно, когда убивают?
Ты ночью лежишь - не сомкнуть тебе век,
слова эти душу терзают…
Проснись, человек! Пробудись, человек!
Как больно, когда убивают.(*)

[Тамара Вэнгэ]

Каин и Авель
* В минувшей трагедии давних времен
* Так много трагедий зачато:
* Был Авель-трудяга и тих, и умен,
* А Каин завидовал брату.
* И был за труды Авель Богом любим,
* А Каин отвергнут за зависть,
* "Ну разве ужиться нам рядом двоим?"-
* Подумал завистник-мерзавец.
* Та тайна известна ему одному,
* Никто ничего не заметил.
* "Не знаю, ну разве я сторож ему"-
* Он Богу о брате ответил.
* Наш мир вечно рядом с бедой и виной,
* Зачем же порой забываем,
* Что зависть живуча, и ею одной
* Мы братьев своих убиваем.
Анатолий Вулах
* (1947-2000)

[Groth]

Игаль Галай (Рабовский)
ВОСПОМИНАНИЕ О ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ
Я приехал сюда как с далеких планет.
Я здесь не был примерно две тысячи лет.
Эти горы, долины, леса и поля
мне как будто знакомы с далекого дня.
И когда-то давно открывал я сидур,
и постился в тот день, что зовут Йом-Кипур,
и когда-то я строил сукку на Суккот,
и ходил я в столицу по три раза в год…
Я как-будто когда-то был предком своим.
А сегодня вернулся в Иерусалим.

[Тамара Вэнгэ]

Красивые девушки еврейского племени,
Я вас наблюдал с тайной дрожью в мечтах;
Как черные волосы упруги на темени,
Как странен огонь в ваших черных зрачках!
В Варшаве, и в Вильне, и в задумчивом Тальсене
За вами я долго и грустно следил.
И все мне казалось: стремитесь вы в вальсе
Неизбежном, над тайной бессмертных могил.
Как будто в вас ожили виденья библейские,
И матерь Ревекка, и дева Рахиль,—
Отвеяны помыслы ненужно-житейские,
И в новом жива вековечная быль.
Еврейские девушки! в холодной России
Вы — бессонная память о знойной стране,
Живое преданье о грядущем Мессии вы...
Девушки-матери, близки вы мне!

[Тамара Вэнгэ]

Евреи хлеба не сеют,
Евреи в лавках торгуют,
Евреи раньше лысеют,
Евреи больше воруют.

Евреи — люди лихие,
Они солдаты плохие:
Иван воюет в окопе,
Абрам торгует в рабкопе.

Я всё это слышал с детства,
Скоро совсем постарею,
Но всё никуда не деться
От крика: “Евреи, евреи!”

Не торговавши ни разу,
Не воровавши ни разу,
Ношу в себе как заразу,
Проклятую эту расу.
Пуля меня миновала,
Чтоб говорилось нелживо:
“Евреев не убивало!
Все воротились живы

[илья хайт]

Пока жива еврейская душа
* * *И взгляд к Сиону на Восток стремится,
* * *Надежда помогает нам дышать,
* * *Тоскующему сердцу — биться. * * *Лелеем до последних дней
* * *Надежду, что в веках хранима, —
* * *Свободным народом быть на своей
* * *Земле Сиона, Иерусалима.
Нафтали Герц Имбер

[Тамара Вэнгэ]

Под крики толпы угрожающей,Храпящей и стонущей вслед,Последний еврей уезжающийПогасит на станции свет.Потоки проклятий и руганиХудою рукою стряхнет,И медленно профиль испуганныйЗа темным стеклом проплывет.Как будто из недр человечестваГлядит на минувшее он...И катится мимо отечестваПоследний зеленый вагон.Весь мир, наши судьбы тасующий,Гудит средь лесов и морей...Еврей, о России тоскующий,На совести горькой моей.(Стихотворение посвященоО. и Ю. Понаровским)

[илья хайт]

Араб воспел союз любви
И сладкий пыл любовной неги,
Эдом прославил месть крови,
Удалых рыцарей набеги.
Индуса речь — тайник священный,
Ионян музы нет умней,
Но славу петь Творцу вселенной
Способен только иудей.
Авраам Ибн Эзра

[Тамара Вэнгэ]

Автор:
Гринблат
Автор оригинала:
Евгений Девиков
В голубом поднебесьи
над потоком машин
чьи-то руки повесили
тучку-буковку «шин». *
Три булавистых пестика
над короткой чертой.
Иудейская мистика
в перемешку с мечтой.
Туч таких я не видывал:
ни черна, ни бела –
словно арфа Давидова
в синем небе плыла.
Жаждем чуда – и вот оно:
в ясной сини высот.
Чьей рукою сработано,
для каких мезузот? **
Удивлялись водители:
кто глядел, кто гудел.
А в бескрайней обители
реял «Шма, Исраэл»! ***

[Liudmila]

Игаль Галай (Рабовский)
ВОСПОМИНАНИЕ О ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ
Я приехал сюда как с далеких планет.
Я здесь не был примерно две тысячи лет.
Эти горы, долины, леса и поля
мне как будто знакомы с далекого дня.
И когда-то давно открывал я сидур,
и постился в тот день, что зовут Йом-Кипур,
и когда-то я строил сукку на Суккот,
и ходил я в столицу по три раза в год…
Я как-будто когда-то был предком своим.
А сегодня вернулся в Иерусалим.

[Тамара Вэнгэ]

Мои евреи, живите вечно,
Пусть мир и праздник
К вам в дом придут.
Пускай не гаснет
Ваш семисвечник
А гитэн ёнтэф олвэр
Алэ зайгэ зунд.
Мы в шахматы играем,
Науки изучаем.
И скрипка наша может
Смеяться и рыдать.
Мы чуточку торгуем,
Немного митингуем,
Но если надо,
То идём за это умирать.
Мои евреи, живите вечно,
Пусть мир и праздник
К вам в дом придут.
Пускай не гаснет
Ваш семисвечник
А гитэн ёнтэф олвэр
Алэ зайгэ зунд.

[Тамара Вэнгэ]

УРОК ИВРИТА
"Шабат-шолом, тода раба, слиха," -
Твержу слова, не убоясь греха.
В нехитрую их складываю фразу.
Я не в ладах с немецким языком,
С английским лишь поверхностно знаком,
А этот вдруг запоминаю сразу.
Таинственны законы языка.
Сознательная память коротка, -
Её не уберечь от разрушений.
И только в генах, через сотни лет,
Он снова появляется на свет,
Как фрески из-под поздних наслоений.
Таинственны созвучья языка.
В них шорох уходящего песка,
Пустынных львов свирепая повадка.
Я прохожу по собственным следам,
Где человек читается "адам",
Эфес еще не меч, а рукоятка.
Безумие мятущихся страстей,
Скитания адамовых детей,
Толпа рабов плетётся по Синаю...
Очередной кончается урок,
А мне ещё, как прежде, невдомёк,
Что не учу слова, а вспоминаю.
Александр Городницкий
2 февраля 1991

[Тамара Вэнгэ]

Мне кажется, свободы там
Поболе, чем под нашей крышей.
Да, залетит порой "Кассам"
Во двор, но там народ привыкший.
Еврей с арабом жили врозь,
Хотя и рядом. Так и будет.
Удар по этносам? Да брось.
От этих точно не убудет.
Идти готовый до конца,
Еврей с улыбкою от уха,
Во имя сына и отца
На Рождество стреляет "духа".
А ты мне лучше дай ответ:
Куда придётся нам деваться
Отсюда через 10 лет,
Чтоб жить ещё хотя бы 20?
Ведь нам шахиды не страшны -
Мы отдаём своё без боя.
И сам ты свалишь из страны,
Когда получишь роль изгоя.

[Тамара Вэнгэ]

МАЙН ГОТ, опять кружится голова.
Ты снова в талесе фигуру деда видишь,
Опять тебя преследуют слова
На сладостном полузабытом ИДИШ.
Опять приходит к деду тот старик,
Картинно отразясь в буфетных дверцах,
Чтоб с дедом пять минут поговорить,
Потолковать ВОС МАХЦАХ УН ВОС ГЭРЦАХ.
Те пять минут мой слух не обминут,
Хоть разговор не для меня затеян,
Ведь старики ежовщину клянут
АФ ИДИШ, ЗОЛ ДЭР ИНГЛ НИТ ФЭРШТЭЕН.
Старик принес в граненой стопке мед.
Я слышал, что он сладок и целебен.
Он для меня: Ребенок ведь растет,
На тот год в школу, ЛОМИР НОР ДЭРЛЭБН.
ИН УНЗЕР ШТУБ (три-на-три, но паркет!)
Весь мир семьи, огромен и укромен,
А на стене мой будущий портрет -
Отец, ВОС НИТ ГЭКУМЭН ФУН МИЛХОМЭ.






18.06.2010 10:34

[Тамара Вэнгэ]

Немало знаменитых стен я знаю:
Китайская, Кремлевская стена,
Была – как воспаленный шрам на мае –
Берлинская... Но есть еще одна.
Размерами она не потрясает,
Но здесь, где не остыли предков сны,
Не вечность ли сама – в плечах косая
Сажень – мне в душу смотрит со стены
Давным-давно разрушенного храма?..
И, помня беды все наперечет,
Сегодняшний потомок Авраама
У слез окаменевших слезы льет.
На свете знаменитых стен немало,
Но не встречал ты на стезе своей,
Чтоб в камне, в прах поверженном, дышала
Живая плоть грядущих светлых дней,
Чтоб ближнему даря любовь и жалость,
Являя миру веры торжество,
Сквозь плач тысячелетний улыбалась
Душа народа моего.

[Тамара Вэнгэ]

ИРИНА!
МАЙН ГОТ-МОЙ БОГ
ВОС АХЦАХ УН ВАС ГЭРЦАХ-ЧТО ДЕЛАЕТСЯ ,ЧТО СЛЫШНО
АФ ИДИШ,ЗОЛДЭР ИНГЛ НИТ ВАРШТЭЙН-ЧТОБ МАЛЬЧИК НЕ ПОНЯЛ
ЛОМИР НОР ДЭРЛЭЙБН-ЧТОБ МЫ ДОЖИЛИ
ИН УНЗЭР ШТУБ-В НАШЕМ ДОМЕ
ВОС НИТ ГЭКУМЭН ФУН МЭЛХУМЭ-КОТОРЫЙ НЕ ВЕРНУЛСЯ
С ВОЙНЫ

[Тамара Вэнгэ]

Не родись я Русью, не зовись я Борькой,
Не водись я с грустью, золотой и горькой,
Не ночуй в канавах, счастьем обуянный,
Не войди я навек частью безымянной
В русские трясины, в пажити и в реки,
Я б хотел быть сыном матери-еврейки.
* * * * * * * * * * * * * Б. Чичибанин
04.05.2010 18:34

[Тамара Вэнгэ]

БОРИСУ ЧИЧИБАБИНУ
Я б хотел быть сыном
матери-еврейки
Вот я – дочь матери-еврейки.
Мне даром то, что Вам желанно.
Мне дедом был старик Мойсейка
И не валилась с неба манна.
Я знаю точно, где могилы –
До гетто не дойти ногами.
Варшава двери нам закрыла –
Домой не возвратиться маме.
Лить слёзы – женское занятье,
Но даже плакать мне неловко:
Забыла первое объятье,
Но помню первую «жидовку».
Да, мы Россию с Вами грабим,
И надо нас убить за это…
Спасибо, милый Чичибабин,
Привет Вам, русскому поэту! Г.Гордеева
26.04.2010 04:43

[Тамара Вэнгэ]

Анатолий Вулах
(1947-2000)
Еврейская тетрадь

Г А Л У Т
Опять с тобой мы виноваты,
И снова спрашивают с нас
За все, что сделали когда-то,
За все, что делаем сейчас.
За все, что выродили в муках
И что сумели сохранить,
Что будет жить и в наших внуках,
Коль суждено им в мире жить.
За все: за веру и безверье,
За вечный непокой ума -
Тень нелюбви и недоверья,
И неприятья злая тьма.
Все не прощают нам пророчеств,
Ни краха, ни свершенья их,
Чужих имен и наших отчеств,
И всех апостолов святых.
И те, пред кем мы "виноваты",
Уж потому нас не простят,
Что наш народ, святой и клятый,
Лишь перед Богом виноват.

25.07.2010 01:40

[Тамара Вэнгэ]

СЛЕД НА ЗЕМЛЕ
Молодому солдату, погибшему в бою
Какой оставил на Земле ты след
В свои неполных девятнадцать лет?
Не обзавёлся сыном и женой,
Друзья и девушки прощаются с тобой,
Убиты горем мать и твой отец,
Сестра, которой в горе под венец.
Нет, ты не зря военный свой берет
Надел в неполных девятнадцать лет.
Успел с оружьем миру показать –
Не будем беззащитно погибать,
Не будут толпы женщин и детей
Гореть в огне под гогот палачей.
Страна живёт – и в ней живёт твой след,
Солдат, погибший в девятнадцать лет.

[Тамара Вэнгэ]

Наум Сагаловский




РЕКВИЕМ




* * * * * * *К сведенью всех джентльменов и дам:

* * * * * * *вечная память ушедшим годам!




Вечная память голодному детству,

свисту шрапнели, разрыву снаряда,

шопоту, крику, ночному злодейству,

залпу салюта и маршу парада,

красному галстуку, двойкам, пятёркам,

счёту разгромному в матче футбольном,

старым штанам, на коленях протёртым,

девочке в белом переднике школьном.

* * * * * * *Милое детство, Кассиль и Гайдар!..

* * * * * * *Вечная память ушедшим годам.




Вечная память сонатам и фугам,

нежности Музы, проделкам Пегаса,

вечная память друзьям и подругам,

всем, не дожившим до этого часа,

отчему дому, дубам и рябинам,

полю, что пахнет полынью и мятой,

вечная память котлам и турбинам

вместе с дипломом и первой зарплатой!

* * * * * * *Мало ли била нас жизнь по мордам?..

* * * * * * *Вечная память ушедшим годам.




Детскому плачу, газетной химере,

власти народной, что всем ненавистна,

крымскому солнцу, одесской холере –

вечная память и ныне, и присно!

[Тамара Вэнгэ]

городницкий. евреев сегодня праздник.
Мы пришли к синагоге с Колькой.
Нешто мало их били разве,
А гляди-ка - осталось сколько!
Русской водкой жиды согрелись,
И, пихая друг друга боком,
Заплясали евреи фрейлехс
Под косые взгляды из окон.
Ты проверь, старшина, наряды,
Если что, поднимай тревогу.
И чему они, гады, рады?
Всех ведь выведем понемногу.
Видно, мало костям их прелось
По сырым и далёким ямам.
Пусть покуда попляшут фрейлехс -
Им плясать ещё, окаянным!
Выгибая худые шеи ,
В середине московских сует,
Поразвесив носы кривые,
Молодые жиды танцуют.
Им встречать по баракам зрелость
Да по кладбищам – новоселье,
А евреи танцуют фрейлехс,
Что по-русски значит – веселье. (1964)

[Тамара Вэнгэ]

Ground Zero Mosque

Гене Щирину

Людские жизни больше цента
Уже не будут стоить впредь,
Когда на месте трейдинг-центра
Построят новую мечеть,
В Манхеттене, на скорбном месте.
Дрожи, американский враг!
Удачней не придумать мести
За Пакистан и за Ирак.
Уже поставлены такие,
В неверных вызывая страх,
В Стамбуле, где была София,
В Кордове и других местах.
По всей Земле они упрямо
Поднимутся когда-нибудь,
Неистребимого ислама,
Победный обозначив путь.
На Сене, вместо Нотр-Дама,
На Эльбе, Темзе и Неве,
На месте взорванного храма
Христа-Спасителя в Москве.

22.08.2010

[Groth]

В. Маяковский
Опубликовано в газете "Восход" СПб 30.02.1913
Евреи! Достаточно
для человечества
вы отдали сил в суматохе дней.
Страна Палестина -
твое отечество,
туда езжай,
если ты еврей.
Куда ни глянь -
кругом евреи
спешите все
туда поскорее.
Еврейские нивы, сады и поля -
Такою будет твоя земля
Что сам посеешь, то сам и пожнешь -
Антисемитов пусть хватит дрожь.
Довольно домов для других вы строили
Построй свой дом в стране Исроэля.
Евреи, оставьте Россию немытую
Идите туда, где не будете битыми.
Туда, где не взыщут на вас вины,
Туда, где руки ваши нужны.
Расцветет пустыня еврейским трудом
Для всех поколений - сейчас и потом.
Не ждите погрома ужасной картины -
Езжайте, евреи, скорей в Палестину!
Что делать - будешь решать ты сам.
Ты на горе восстановишь Храм.
Сюда, как встарь, соберутся народы
И будут славить мир и свободу
Чтоб не было к былому возврата -
Бери свое - от Нила до Ефрата.
Только не жди - не поможет бог,
если себе ты помочь не смог.
Во имя будущих поколений -
Езжайте скорей в Палестину, евреи!

[Тамара Вэнгэ]

Шабат Шалом !!!
На раскаленных, пыльных мостовых
Залитых солнцем словно позолотой.
Как на страницах пожелтевших книг,
Покой хранит еврейская суббота.
Уж по бокалам разлито вино,
И семь свечей зажженные мерцают.
Средневековое ожившее панно,
Семья субботний вечер отмечает.
"Шабат шалом!", мы повторяем вновь
Благослови ТВОРЕЦ надежды наши
Даруй нам мир, спокойствие, любовь
Из года в год становимся мы старше.
Но те заветы что даны Тобой,
Народ хранит и верит неизменно.
Наш путь Твоей указан был рукой,
Царь бесконечной, сумрачной *Вселенной...

[Тамара Вэнгэ]

Нелёгкая жизнь вам от века завещана,
В семье у еврея – всегда и везде,
Еврейская женщина – мудрая женщина,
Идёт перед всеми - навстречу Судьбе.
Так было, так будет, и путь не изменится.
Жене нашей, матери или сестре,
Пока на орбите земля наша вертится -
Идти впереди и - гореть на костре.
Мы вам от рожденья до смерти обязаны,
Нам долг этот вам никогда не отдать.
Все песни не спеты, слова все не сказаны,
И их никогда до конца не сказать.
От песни всех песней царя Соломона,
От самых красивых речей о любви,
По всем непреложным еврейским законам,
Запомнятся, Мама, мне руки твои!
И так же по всем непреложным законам,
И это у нас, у евреев, в крови,
Скажу нашим добрым и любящим Женам,-
До смерти запомню я руки твои!
Лидин

[Тамара Вэнгэ]

В Израиль уезжают евреи,
И кто-то наверное рад,
Теряет Москва своих граждан,
И город-герой Ленинград.
Не скажет "жидовская морда",
Теперь полупьяный сосед,
Не бросит теперь мимоходом,
"Евреи - причина всех бед!"
Остались здесь лучшие годы,
И детства, и юности грусть,
И песни, которые пели,
Что выучил я наизусть.
Местечки, в которых мы жили,
Остались лишь в снах стариков,
Язык свой давно позабыли,
И древних библейских богов.
И кто-то наверное скажет,
Что ищут они там вдали,
Надеюсь, не дом, не машину,
У обетованной земли.
Увидят они Стену Плача,
И клятву дадут навсегда,
И чтобы "жидовская морда",
Никто не сказал никогда!
(Львовский Марк)

[Тамара Вэнгэ]

Куда вы прете, господа?!
На поиски какого счастья?
Зачем, скажите мне, тогда
В семидесятые года
Я с вами навсегда прощался,
Отсек все дружбы и любви,
Оплакал русскую природу,
Все ваши храмы на крови -
И приказал себе: живи
Служеньем своему народу?
И вот я два десятка лет
Живу в том самом ИзраИле,
Который, мне ощерясь вслед,
Вы в Бога-душу материли.
Я верил, что хоть тут вас нет!
И вдруг - Исход! Исход славян!
Уж взяли Чоп и прут, как танки.
Безумным пылом обуян,
Спешит в Жидовию Иван
Под марш "Прощание славянки".
...Туземцев повергая в страх,
Братва толпится во дворах
Столичной улицы Агриппас.
Вот - грудь в крестах, башка в кустах -
Лежит добрыня, пьяно лыбясь.
Проснувшись утром, на заре,
Пойдет он к Храмовой горе,
Хотя с похмелья еле дышит,
Ножом по вене чиркнет там
И черной кровью "СМЕРТЬ ЖИДАМ!"
На храмовой стене напишет.

[Igor Shti]

когда взойдет непроезжий знак
и солнце зайдет в тупик
и рок зажжет негасимый зрак
и друг покажет язык
и громко скажет вчерашний зэк
утрись мол и знай шесток
и вмиг восставший из пепла смог
накроет ближний восток
и весь каир вашингтон париж
и ближний и дальний мрак
тебе такой уготовят впрок
что может быть и поймешь
что сорок восемь часов не срок
когда закончился век
и ты никакой им не доктор спок
а сам себе амалек

[Igor Shti]

Марш любви в Иерусалиме
Сегодня – День Независимости. Независимости от Бога.
С разных концов Израиля взошел в столицу народ.
По улице Яфо – шествие. Перед толпой дорога
Серою скатертью стелется до самых Яфских ворот. * * * * * * * * * *
Впереди - жеманные пидоры, гордо зады отклячив.
Надувных голубых шариков над ними веселый рой.
За ними – коблы с ковырялками, сплетясь в объятьях горячих,
Тащат на нитках розовые шарики за собой. * * * * * * * * * *
Идут к Сиону паломники. Мы им даровали ныне
Право глумиться над истинами, записанными в Торе.
Право блудить прилюдно и осквернять святыни.
Право совокупляться на храмовом алтаре.
Среди резвящихся – члены, прошу прощения, кнесета,
Писатели, музыканты, актрисы, балеруны,
Беженки из России с дипломом училища Гнесина,
Местные трансвеститы – элита нашей страны.
Еврейская демократия, ты можешь собой гордиться:
Во всемирную педерацию входим теперь и мы!
То, чего ты добилась, враги не могли добиться:
Государство Израиль ныне – бардак во время чумы.
…Вечер. Парк Независимости. Бесы вокруг мангалов
Хлещут любовное зелье до одури, допьяна.
А в получасе езды от торжествующих гадов
Идет – похоже, последняя в нашей судьбе – война.

[Igor Shti]

Перевод Хананьи РайхманаАрабская страна«Палестина – арабская страна,
и у чужих нет на нее никаких прав»
Из арабской декларации
Ночь ясна. Рощи гор шелестят
Под двурогой ущербной луной.
И арабские звезды блестят
В вышине над арабской страной.
Серп луны еще тонок и куц,
Но рой звезд, не скупяся на труд,
Льет сиянье на город Иль-Кудс,
Где когда-то жил Малек Дауд.
Звезды будят мерцаньем своим
Иль-Халиль, погруженный во мрак,
Где схоронен отец Ибрагим,
Тот, чей сын был хаваджа Исхак.
А оттуда спешат они вглубь –
Красить золотом зеркало вод
Той реки Иль-Урдун, где Якуб
Переправился с посохом вброд.
Ночь ясна. Полон мир тишины.
Звезд огонь расцветил небеса
Над горами арабской страны,
Куда вывел нас Наби Муса.
(Натан Альтерман)

[Тамара Вэнгэ]

Григорий, ждёт тебя Париж!
Пуанкаре решил проблему
Гипотезу иль теорему,
Что ж за деньгами не летишь?
.
У нас в России миллион
Ждут миллионы честных граждан.
Поверь, им очень-очень важно,
Чтобы тебе достался он.
.
Часть на сирот (в Кремле) отдашь,
Процент приличный на налоги,
Туда чуть-чуть, сюда немного,
А нет - нарвёшься на шантаж.
.
Потом остаток охранять
Наймёшь крутых мордоворотов,
Чтоб оградить от обормотов
Себя и старенькую мать.
.
Да, Гриша, премию не взяв
И за Россию не радея,
Ты обнажил в себе еврея.
Неправ ты! Как же ты неправ!

[Тамара Вэнгэ]

Яков Каплун Земля Израиля
prev * * * * * * * * * * * * Сто лет назад - болота и пустыня,
И поселенья, нищетой изранены.
Провинция глухая - Палестина,
Где в древности цвела Земля Израиля.
Здесь угасанья горькие картины,
Что жизнью злы убогой и неспешною.
Евреи, колонисты, бедуины -
Средь нищеты столь было перемешано.
Но вот евреи - нищие потомки
Людей, что звались древле иудеями,
Пришли сюда, собрав свои котомки,
И вдохновившись гордыми идеями.
В земле, в которой лишь молитва ценность,
Сколь ими пота, крови было пролито.
Сегодня царствует здесь современность
Умом еврейским, что дороже золота.
Взрастил век долгий, трудный и кровавый
Здесь города, заводы и плантации.
Трагедией, геройством, кровью, славой
Наполнен век один еврейской нации.
Живёт народ трудами и молитвой.
И не на Бога, на себя надеется.
Пред новым веком и пред новой битвой
Стоит страна.
* * * * * * *И никуда не денется.

[Тамара Вэнгэ]

Осенний праздник – первый день Тишрей,
Когда был создан человек – венец природы.
Рош-hашана – глава, начало года.
И новый год пусть будет слаще яблок с мёдом,
И предыдущего спокойней и светлей.
Шофара резкий и суровый звук
Тревожит слух и будоражит душу.
Его услышав, замирает всё вокруг.
Шофар нам говорит: проснись,задумайся и слушай.
Есть Б-г, Он твой единственный судья.
Твои деянья перед ним, как на ладони.
О снисхождении и милости его моля,
Исправь свои ошибки и тогда
Весы пусть к продолженью жизни клонит.
Чтоб в Йом-Кипур – великий Судный день,
Постясь, достойно смог бы попросить ты Б-га,
Чтоб Книги Жизни для тебя раскрылась сень,
Записан будешь в ней и запечатана она
до следующего срока.
И множатся пусть дни, как зёрнышки граната.
И будь всегда ты в жизни во главе,
Делами добрыми пусть будет жизнь богата.
И никогда не будет пусто на столе!

[Тамара Вэнгэ]

Пастернак лежит на русском кладбище.
Чистый-чистый оседает снег
На его еврейское пожарище —
До конца не вымоленный грех.
Всякая судьба подобна чуду
Или быть должна такой она.
Он всю жизнь молился за Иуду,
Словно в этом есть его вина.
Судьбы слиты в общую посуду
И не отвести ему уста.
Пастернак молился за Иуду,
Чтоб дойти до сути — до Христа.
Он искал божественное слово.
И Россия, может быть, была
Для него как русская Голгофа,
Что его к бессмертью привела.
Снег на камне вытравил фамилию,
Годы жизни и черты лица.
Но поэт свою земную Библию
Дописал до самого конца.

[Тамара Вэнгэ]

Нас согнуть не смог никто на свете.
Храм восстанет. Пусть в огне горим!

Пусть погромы. Пусть зовут жидами.
Вечны мы. Господь так повелел.
Его Тора и Заветы с нами.
Путь нам Им указан. Много дел

Нам вершить под руководством Божьим.
Все пройдем. Преодолеем все.
Сделаем, что можем и не можем.
И, понятно, что-нибудь еще!

Так уж мы устроены, евреи!
Через невозможное – вперед!
Ни о чем, о прошлом не жалеем!
Вслед за старым – Новый год идет!
02.01.2010
И.Нутов

[Тамара Вэнгэ]

Игорь Губерман.


Бася: *Шалом Израиль – друг мой добрый и надёжный,
Я так горжусь, что жизнь свела меня с тобой,
Ведь для меня на свете нет тебя дороже,
И стал ты Родиной моей, моей судьбой!
Звезда Давида мне дорогу осветила,
Чтобы к земле Обетованной я пришёл,
Ты – воплощение любви, добра и силы,
Израиль мой, с тобой всегда мне хорошо!
Твоя история себе не знает равных,
В ней мироздания истоки сплетены,
Ты дашь отпор любым агрессиям державным,
И одолеешь всех зачинщиков войны!
Израиль мой – ты Богоизбранный навеки,
И потому несёшь ты гордо статус свой,
Здесь всё для мира, всё во благо человека,
Оазис маленький с огромною душой!
Идёшь ты в будущее смело и достойно,
И помнишь ты своих героев имена,
Пусть будет жизнь твоя свободной и спокойной,
Израиль – самая прекрасная страна!

[Тамара Вэнгэ]

Размышления на Йом Кипур *( Геннадию Нейману)

Куда б мы ни пошли, безжалостный рычаг
Сметает нас с земли неласковой и подлой:
Сжигают стройных Рив в освенцимских печах,
На хайфских площадях взрывают рыжих Мотлов.
Кровавую лапшу расхлебывать невмочь,
Как беззащитна плоть и как душа ранима!
Я сумрачно гляжу в сгустившуюся ночь:
Благославен Господь, что взрывы нынче мимо!
Обрывки грозных сур все жестче, все мрачней...
Вавилонянин хмур, хоть ты его и славишь...
О бабушке своей, о доченьке своей,
О ком ты в Йом Кипур читаешь, ребе, кадиш?
Какой по счету год мы плачем при свечах?
А книга скорбных дней поныне не закрыта.
И молится еврей, чтоб род наш не зачах -
Презренный жалкий род, бессмертный род Давида...

/ Марина Генчикмахер /

[Liudmila]

ЙОМ КИПУР
Меркнет зыбкий луч свечи.
На полатях и диванах,
день постившись, спит в ночи
вся Земля Обетованная.
Боже, милостивым будь
к старикам её и детям,
тяжелее нет на свете,
чем твоих евреев путь.
Натерпелись так они
от гонений и разбоя, -
от беды прикрой собою,
от печалей охрани.
Я прошу тебя за всех
И за ту, что нет дороже,
если есть у милой грех,
мне его зачесть ты можешь.
…………………………………
Спит Земля. Один лишь Бог
звёзды собирает в стаю,
списки длинные листает.
Мог бы, - я б ему помог…
Феликс Куперман

[Тамара Вэнгэ]

Волоокая дщерь Сиона,
ропщешь, рыщешь,
сквозь века продираясь, стоны
и метания даришь нищим
этой белою дланью нежной,
этим траурным губ окаёмом.
Ты меняешь обители спешно
вдалеке от Сиона.
(...Там и сумерки падают, словно
опалённый талит на плечи,
и текут поднебесные речи,
им навстречу – пустынные волны...)
Ты – одна. Обнимает колени
ветер боли, разлуки, забвенья,
усыпляя мелодией сонной
волоокую дщерь Сиона.

[Liudmila]

стихотворение *Артема
Гельмана,написанное в 1998 году
(увидено в живом журнале)
Священный город, Иерусалим!
Ты помнишь всё — и радость и страданье,
Ты объясняешь нам вопросы мирозданья, —
Что наша жизнь — всего лишь «гэвэл гаволим»*
Веками длится ожидание Мессии,
Сжигались праведники, гибли на кресте...
И мы к тебе приедем из России,
Чтоб поклониться твоей вечной красоте!
Священный город радостей и бед!
Ты помнишь всё — и счастье и страданье,
Ты отвечаешь на вопросы мирозданья, —
О том, что наша жизнь — лишь суета сует...
(F)

[Тамара Вэнгэ]

ПОКА МОЁ СЕРДЦЕ БЬЁТСЯ…/из ХАИМА ГУРЕВИЧА, перевод с идиш/В микрорайон тот, в этот поздний час
Никто не приглашал. Вела тревога.
По улицам пустым текла дорога,
И суетился пригород меж нас,
С причудами, с дубравой, с Молдаванкой.
… Япончика уж нет и Бени Крика…
Душа болит своим безмолвным криком..
И память ворожит мне, как цыганка.
…Заводик известковый недалёко.
Стоит домишко, ставни чуть раскосы.
Вот Суламифь моя. Глаза и косы…
Стоит у дома с мамой невысокой.
… Враги ворвались, мать в колодец бросив.
К хвостам коней привязанные косы
Моей любимой… А в глазах вопросы:
«За что???» И… тело, брошенное оземь,
Поволокли к удушливым вагонам.
В Майданек гнали, чтоб в печах ослепла,
Чтоб от неё осталась горстка пепла…
Свидетели немые – только клёны.
… В микрорайон тот в этот поздний час
Никто не приглашал и не попросит.
Где б ни был я, меня сюда заносит.
Пока жив сердца стук, – я помню вас.

[Тамара Вэнгэ]

БОТИНОЧКИ /из ХАИМА ГУРЕВИЧА, перевод с идиш/
Поздней ночью, когда сны баюкают внучку мою, –
Я ботиночки чищу, так внучку свою я люблю.
Это – хобби, до блеска начистить ботинки, поверь.
В первоклассных салонах их можно представить теперь.
Поздней ночью, когда сны баюкают внучку мою, –
Я ботиночки чищу, так внучку свою я люблю.
И какие забавы я выдумал, сердце моё,
Как цыплят я в подоле качаю ботинки её.
И под лампой верчу, так и этак. Теперь, например,
Словно в зеркале в них отразился легко интерьер.
Осторожно вас, в ванную, я опускаю. Молчу…
Очарован! С утятами в речке сравнить вас хочу.
… Только памяти ветер фантазий осколки унёс,
Точно хрупкая ваза сломала хрусталь об утёс.
Вижу гору ботинок, оставшихся после детей,
Что сгорели в печах… Лагерь смерти… Уж не до затей.
Хлад Освенцима… Ужас сковал моё тело в момент.
Тут фашисты-врачи начинали свой эксперимент.
И ботинок гора мне напомнит кошмары из снов, –
Пирамиду из маленьких, детских, ой-вэй, черепов…
Я беспомощен, Бог мой, с ума я схожу в этот миг.
Слышу, дети кричат, и из дыма доносится крик.
… Вдруг покажется мне, – кто-то, внучку пытаясь украсть,
К ней подходит… Беда с ней случится! Какая напасть!
Я рукою дрожащей открыл в спальню дверь, сгоряча.
Баловница там спит. Сладкий сон прикорнул у плеча.
Я напрасно, горюя, ворвался испуганный к ней.
Ангелочки кружат, охраняя сон внучки моей.

[Тамара Вэнгэ]

Поздняя занялась заря * * * *
над простором стылой земли. * * * *
Двадцать второго ноября * * *
семьями их привели.
Под дулами * * *
и штыками, * * *
под пулями – *
к черной яме.
Газманы – десять человек. * *
Штрикманы – десять человек. * * * *
...маны, ...штейны... *
Еще крепки, * * *
женщины, дети и старики, * *
чей долог век и короток век.
Приказали * * * *
стать по одному. * * * *
Стреляли – * * *
и было все в дыму.
Фашист-палач *
кутался в плащ. * * * *
Орал полицай –
звериный рев: *
– Был вам Шабат, * * *
будет шабаш –
одна могила на сто жидов... *
И долго дышал засыпанный ров...

[Тамара Вэнгэ]

памяти в. высоцкого
он был пожизненно в опале,
в театре званья не имел,
не для него были медали,
но он не за медали пел...
мы с песнею его ложились,
и с ней вставали по утрам,
и где бы мы не находились,они всегда светили нам...
его мотив звучал повсюду,
эвучал он даже в лагерях,он близок был
к простому люду,
навеки в наших он сердцах...
таких как он уже не будет
он наша совесть,наша честь...
и яхочу сказать вам люди!
"что всеж,незаменимых есть"

[Тамара Вэнгэ]

Где камня слава, тепло столетий?
Европа - табор. И плачут дети.
Земли обиды, гнездо кукушки.
Рассыпан бисер, а рядом пушки.
Идут старухи, идут ребята<f z+0>,
<f z+0>Идут на муки кортежи статуй,
Вздымая корни, идут деревья,
И видно ночью - горят кочевья.
А дом высокий, как снег, растаял.
Прости, Европа, родной Израиль!
<f z+0>1941
<f z+0>Публикация Б.Фрезинского

[Тамара Вэнгэ]

ТОРА- Бунин Был с богом Моисей на дикой горной круче,
У врат небес стоял как в жертвенном дыму:
Сползали по горе грохочущие тучи -
И в голосе громов бог говорил ему.
Мешалось солнце с тьмой, основы скал дрожали,
И видел Моисей, как зиждилась Она:
Из белого огня – раскрытые скрижали,
Из черного огня – святые письмена.
И стиль – незримый стиль, чертивший их узоры,-
Бог о главу вождя склоненного отер,
И в пламенном венце шел восприемник Торы
К народу своему, в свой стан и свой шатер.
Воспойте песнь ему! Он радостней и краше
Светильника Седьми пред божьим алтарем:
Не от него ль зажгли мы пламенники наши,
Ни света, ни огня не уменьшая в нем?
1914
03.10.2010 20:57

[Тамара Вэнгэ]

-приехавших в израиль из россии
-легко узнать
- у русских свой престиж
-не в том,что наши женщины красивы,-
-израиль красотой не удивиш,-
а в том, что души их всегда открыты
- и что-то есть особенное в них
- легко прощают горькие обиды
- и жизнь не мыслят без любимых книг

приехавших в израиль из россии
-я сразу узнаю в любой толпе
-седых мужчин- по виду в самой силе
- но часто не уверенных в себе
-обманчивоезто впечатленье
-идет от доброты
-и потому
-поставить эту силу на колени
-вовеки не удастся никому

-храни,господь, на землях знаменитых
-простых людей
- из не простой страны
- где и поныне ждут антисемиты
-прихода и победы сатаны!

[Тамара Вэнгэ]

Быков Дмитрий Львович (р.1967), российский журналист, писатель.
*****
Послание к евреям
"В сем христианнейшем из миров
Поэты - жиды."
(Марина Цветаева)
В душном трамвае - тряска и жар,
как в танке, -
В давке, после полудня, вблизи Таганки,
В гвалте таком, что сознание затмевалось,
Ехала пара, которая целовалась.
Были они горбоносы, бледны, костлявы,
Как искони бывают Мотлы и Хавы,
Вечно гонимы, бездомны, нищи, всемирны -
Семя семитское, проклятое семижды.
В разных концах трамвая шипели хором:
"Ишь ведь жиды! Плодятся, иудин корено!
Ишь ведь две спирохеты - смотреть противно.
Мало их давят - сосутся демонстративно!".
Что вы хотите в нашем Гиперборее?
Крепче целуйтесь, милые! Мы - евреи!

[Тамара Вэнгэ]

Тот поступает с досады в черные сотни:
Видишь, рычит, рыгает, с ломиком ходит -
Хочется быть евреем, а не выходит.
Знаю, мое обращение против правил,
Ибо известно, что я не апостол Павел,
Но, не дождавшись совета, - право поэта, -
Я - таки да! - себе позволяю это,
Ибо во дни сокрушенья и поношенья
Нам не дано ни надежды, ни утешенья.
Вот моя Родина - Медной горы хозяйка.
Банда, баланда, блядь, балалайка, лайка.
То-то до гроба помню твою закалку,
То-то люблю тебя, как собака палку!
Крепче целуйтесь, ребята! Хава нагила!
Наша кругом Отчизна. Наша могила.
Дышишь, пока целуешь уста и руки
Саре своей, Эсфири, Юдифи, Руфи.
Вот он, мой символ веры, двигавшей годы,
Тоненький стебель последней моей опоры,
Мой стебелек прозрачный, черноволосый,
Девушка милая, ангел мой горбоносый

[Тамара Вэнгэ]

Сколько нас давят - а все не достигли цели.
Как ни сживали со света, а мы все целы.
Как ни топтали, как не тянули жилы,
Что не творили с нами - а мы все живы.
Свечи горят в семисвечном нашем шандале!
Нашему Бродскому Нобелевскую дали!
Радуйся, радуйся, грейся убогой лаской,
О мой народ богоизбранный - вечный лакмус!
Празднуй, сметая в ладонь последние крохи.
Мы - индикаторы свинства любой эпохи.
Как наши скрипки плачут
в тоске предсмертной!
Каждая гадина нас выбирает жертвой
Газа, погрома ли, проволоки колючей -
Ибо мы всех беззащитней - и всех живучей!
Участь избранника - травля, как ни печально.
Нам же она предназначена изначально:
В этой стране, где телами друг друга греем,
Быть человеком - значит уже евреем.
А уж кому не дано - хоть кричи,
хоть сдохни, -

[Тамара Вэнгэ]

я сегодня опять ретуширую старые фото,
как в музее с картин вытираю осевшую пыль.
где-то в профиль,в анфас,где в три четверти,в пол-оборота,
проплывёт предо мной обновлённая ретушью быль
из знакомых мне лиц и других,мне совсем незнакомых,
как свидетелей прошлых и мною непрожитых дней...
взгляд со старого фото мне к горлу подкатывал комом,
выдавая на фото запыленном близких людей,
и друзей и родных запылила забвением память,
пожелтила забывчивость и изогнула края,
ретушируя фото,я пробую память исправить...
среди фото в альбоме давно затерялась моя,
где ребёнком я был и ещё,где немного постарше
и другие,которые мне уже не отыскать...
но никто никому эти фото уже не покажет
потому,что уже не найти эти фото опять-
где-то в профиль,в анфас,где в три четверти,в пол-оборота...
но сегодня задумался я почему-то о том,
что никто не захочет уже ретушировать фото...
пожелтевшие фото в старинном альбоме моём...

[Тамара Вэнгэ]

ракита системы «гори-говори»
коптит на горе, распадаясь на три.
пред ней, исчезающе мал, человечек.
цикада звенит, как высотный разведчик.
и голос вещает куста изнутри.
другая эпоха, другая гора,
но та же цикада и та же жара.
опять человечек, и голос знакомый,
и он говорит о завете, законе…
но после - сечёт на манер топора:
«лишь пепел в печах и вагоны волос
(иосиф некрасофф, «мороз – холокос»),
лишь грохот погромов в местах незнакомых,
лишь лёт насекомых и звон ни по ком их -
таков Мой ответ на твой скрытый вопрос».
пылали костры и светились шатры,
а мал-человек возвратился с горы.
он думал: «как жаль их!» - вздымая скрижали,
и что-то втирал о счастливом финале,
а люди балдели от этой муры.

[Тамара Вэнгэ]

Желтая луна спит за облаками,
В небо я смотрю, словно в темный лес.
Где-то среди звезд заблудилась мама,
И она глядит с любовью на меня с небес.
Сколько лет прошло, а я - тот же самый,
Никогда не жду от судьбы чудес.
В самый трудный час - у меня есть мама,
И она глядит с любовью на меня с небес.
Если на душе и тоска и осень,
Сам себя гоню от привычных мест.
Мама за меня господа попросит.
Ведь она глядит с любовью на меня с небес.
Желтая луна спит за облаками,
В небо я смотрю, словно в темный лес.
Где-то среди звезд заблудилась мама,
И она глядит с любовью на меня с небес.
автор:Андрей Васильев

[Тамара Вэнгэ]

ПОВЕРЬ, ИЕРУСАЛИМ:
БЫЛА МОЯ БЫ ВОЛЯ,
ГУБАМИ БЫ СНЯЛА
С ТВОИХ КАМНЕЙ СЛЕЗУ.
ЗДЕСЬ ВЕРТИКАЛЬ ЛЮБВИ
С ГОРИЗОНТАЛЬЮ БОЛИ
ОБРАЗОВАЛИ КРЕСТ,
И Я ЕГО НЕСУ.
*
Я ЗНАЮ, ХРУПОК МИР
И ВЕЧНОСТЬ НЕНАДЁЖНА,
И НЕ ТОЧНЫ СЛОВА,
И УЯЗВИМА ПЛОТЬ.
НО ИСТИНА ОДНА
СВЕТЛА И НЕПРЕЛОЖНА.
ОДНА У НАС ЗЕМЛЯ,
ОДИН У НАС Г-СПОДЬ.
*
ПРОСТИ, ИЕРУШАЛАИМ,
Я ВРЯД ЛИ ВНОВЬ ЗДЕСЬ БУДУ.
НО БУДУТ ЖЕЧЬ МЕНЯ
НА СЕВЕРНЫХ ВЕТРАХ
ЖАР ПОЛДНЯ ТВОЕГО,
ТВОЕЙ НОЧИ ОСТУДА
И ЗА ТВОИХ ДЕТЕЙ
НЕИСТРЕБИМЫЙ СТРАХ.
---
ТАТЬЯНА *КУЗОВЛЁВА

[Тамара Вэнгэ]

А идиш бойм фын цвэлыф цвайгн.
Дэр штам ин ворцлэн зайнэн крафт.
Драй тойзнт йор эр штейт ви айзн
Фин Сейфэр Торэ ейдэр блат.
Мы от им гыбрэнт, гыволт офрайсн,
Ди сонэм грэйтн им им а гриб
Драй тойзнт йор эр штэйт ви айзн
Ин идэш фолк мы от им либ.
Эр вакст ын штот Ерушалайм
Ди фрухт ыз ейдэр йор ви тройм
Драй тойзнт юр эр штэйт ви айзн,
Ви фостунг штэйт а идэш бойм.
ЕВРЕЙСКОЕ ДРЕВО
Еврейское древо - двенадцать ветвей.
Ствол крепче бетона, могучие корни.
Три тысячи лет наш Народ-Иудей
Хранит это чудо взращенное Торой..
Оно на виду в самом центре Земли.
Его ураганы сломить не сумели.
Еврейское древо взрывали и жгли
Оно же подобно святой цитадели
Стоит нерушимо. И вражеский вой
Не страшен ему. Горделиво, как прежде.
Звенит на ветру серебристой листвой
И радует Землю плодами надежды.

[Тамара Вэнгэ]

КЛЕЗМЕРЫ ИГРАЮТ
Белые рубашки, черные жилеты,
Пейсы и фуражки, скрипки и кларнеты.
То смычок танцует и мотив горячий,
То струна тоскует, то поет и плачет
Клезмеры играют - сердце замирает.
Вы откуда родом, чудо - музыканты?
И откуда ваши песни и таланты?
Отвечают хором клезмеры - хасиды:
-Мы от Авраама и псалмов Давида.
Клезмеры играют - сердце замирает.
На еврейских свадьбах, в праздники и будни
Музыке и песням радуются люди.
О, как ашкеназы влюблены в оркестры:
Это то, что надо, это наши песни!
Клезмеры играют - сердце замирает
15.10.2009 23:14

[Тамара Вэнгэ]

Хаим Гуревич
ЕВРЕЙСКИЕ МЕСТЕЧКИ

Когда судьба к нам будет, хоть чуточку добрее?!
Евреи без местечек. Местечки без евреев,
Как острова пустые. Аборигенов нету…
Где родились, где жили, увы, уходят в Лету
Дома и переулки. Уже их не увидишь.
Мне там над колыбелью звучал, как песня идиш.
Теперь услышать можно туманность Ориона.
А мне б одно словечко родного лексикона
На идиш… Мне бы встретить еврея, чтоб знал идиш.
Всё реже, реже, реже родной язык услышишь.
Здесь нет почти евреев. Коль встретился друг нежный, –
Как будто с Гималаев чудак спустился снежный.
Ведь после холокоста, как ходики сломались.
Слова на идиш – реки в песках вдруг затерялись,
Исчезли Атлантидой… Нам отыскать их надо.
В них соль. В них самобытность с традицией, укладом.
О, ты, мой соплеменник! Реши мою задачу:
Местечки без евреев, как сделать всё иначе?!
Местечки, гнёзда наши, живут в воспоминаньях,
Хранят имён еврейских красу в своих названьях

[Тамара Вэнгэ]

В.И.Стржельчику
Стихотворение написано после спектакля "Цена" в БДТ в б. Ленинграде.

На сцене плакал старый еврей.
Зал замер. Зал не дышал.
Он плакал от горестей жизни своей.
Он плакал от горестей всех людей.
Он всхлипывал и стонал.
А рядом заезженный патефон
Крутил на грязном полу
Пластинку, которую вспомнил он,
Пластинку, которую слышал он,
Быть может, в двадцатом году.
Жизнь пронеслась, пролетела, прошла...
Партнёры со сцены сошли.
Дочь - его счастье с собой унесла...
И вот он сидит и не помнит зла,
Старый, как соль земли.

[Тамара Вэнгэ]

Не научили меня ни постам, ни молитвам:
Учителей уничтожил вселенский пожар.
Мамин язык я учил по кладбищенским плитам-
После войны ими вымощен был тротуар.
Не научили меня разговаривать с Богом.
Слово раскаянья я говорить не привык.
Был я слепым. Со слепыми я вышел в дорогу.
Но оказалось, что это дорога - в тупик...
Вот и бреду я еще до сих пор по пустыне,
Близких своих и друзей оставляя пескам.
Если почувствую вдруг : мое сердце остынет,
Кто же войдет без меня в восстановленный Храм?

[Тамара Вэнгэ]

19 марта - День ксенофоба!

Русский климат, в русском поле
Для жидов, видать, с руки,
Сколько мы их не пололи,
Все цветут, как васильки!

России теперь не до смеха,
В ней жуткий прогноз подтверждается:
Чем больше евреев уехало,
Тем больше евреев рождается.

Те мезости, что нас отягащают
Не вымести на неграх и на греках,
Спасибо, что евреи воплощают,
Все то, что нам немило в человеках.

[Тамара Вэнгэ]

5 марта - День смерти Сталина!


Томясь тоскою по вождю,
Россия жаждет не любого,
а культивирует культю
от культа личности рябого

Везде, все время в разном виде,
Мелькая между стульев и диванов, народных упований жрец и лидер
Адольф Виссарионович Ульянов.

Сын учителя, гений плюгавый
Уголовный режим в стране ввел,
А покрыл его кровью и славою
Сын сапожника, гордый орел.

[Тамара Вэнгэ]

Дай мне, ТВОРЕЦ, предстать пред Тобою
Не в отрепьях порочной совести,
Но с кристально чистой душою,
Позабыв все земные горести.
И служить Тебе не из корысти,
Не из выгоды и не из зависти,
Но по доброму зову совести,
Ради Истины, рады благости.
Научи меня, ТВОРЕЦ, мудрости,
Из Твоей что исходит вечности,
Чтоб духовной не знать мне скудости,
Чтобы дни не прожить в беспечности.
Чтобы славить Тебя и в старости,
Дай душе моей легкокрылости,
Чтоб всегда в непрестанной радости
Воспевать Твои Б-жьи милости.
И служить Тебе не из корысти,
Не из выгоды и не из зависти,
Но по доброму зову совести,
Ради Истины, рады благости.

[Тамара Вэнгэ]

ПЕРСТЕНЬ СОЛОМОНА
Царь Соломон был мудрый человек,
Но жизнь его порой изрядно терла,
И за довольно долгий, трудный век
Не раз брала властителя за горло.
Но Соломон – мудрец из мудрецов,
Оставив нам «Премудрости» в наследство,
Ко всем перипетиям был готов,
Имел на все надежнейшее средство.
Нередко, попадая в переплет,
Он, автор умных «Притчей», «Песни Песней»,
Слегка на пальце перстень повернет,
Прочтет слова и вновь поправит перстень.
И улыбнется. Вот и все дела.
Знать, в надписи была большая сила,
Воистину волшебная была:
«Пройдет и это» - надпись та гласила.
Когда на горло жизнь набросит жгут,
Особо огорчаться нет резона.
И если обстоятельства прижмут,
Не забывай про перстень Соломона!

[Liudmila]

Ни в Гренаду, ни в Канаду
* * Ни в другую сторону
* * Не поеду, что б в награду
* * Не стояло на кону.
* * Пусть совсем не виноваты
* * Предо мной Париж и Рим,
* * Но поеду я, ребята,
* * Только в Иерусалим.
* * Там жуют евреи фиги,
* * А у нас суют под нос-
* * Этот город трёх религий
* * Бог в подарок нам поднёс.
* * Там архангелы летают,
* * И вообще, другой распас -
* * Даже книги там листают
* * По-другому, чем у нас.
* * Что же так неодолимо
* * От домашнего огня
* * К стенам Иерусалима
* * Тянет волоком меня…
* * Может, там хороший климат?
* * Может, там мне все друзья?
* * Может, сабры меня примут
* * Как заслуживаю я?
* * Может, денег мне навалят,
* * Чтоб в руках не утянуть?
* * Может там меня похвалит
* * Кто-нибудь за что-нибудь?
* * Может, от жары шалея,
* * Словно в юношеском сне,
* * Девки местные на шею
* * Будут вешаться ко мне?
* * Нет, друзья - не в этом дело
* * А лишь в том - сдаётся мне,
* * Что болит душа и тело
* * По еврейской стороне
* * По деревьям остролистым
* * Так отличным от берёз,
* * По дорогам каменистым,
* * Где гулять не привелось.
* * И по той земле родимой
* * Всех двенадцати колен,
* * По которой уводили
* * Меня маленького в плен.
* * С той поры минуло столько
* * Тысяч лет и тысяч зим,
* * Что теперь мне нужно только,
* * Только в Иерусалим.
* * Я по свету помотался,
* * Жил-тужил - во многом зря,
* * Я в плену подзадержался,
* * Откровенно говоря.
* * Сколько бы меня не били,
* * Я в душе не стал другим -
* * Не объехать на кобыле
* * Золотой Иерусалим.
* * Потому ли, что еврей я,
* * По другому почему,
* * Мне без древней Иудеи
* * Стало всё по кочану.
* * Ты пойми меня, Россия -
* * Я не вешаю лапшу,
* * Раньше многого просил я,
* * А теперь не попрошу,
* * Ты меня не баловала,
* * Но не будем о худом...
* * Избежал лесоповала -
* * Благодарствую на том.
* * Я ж не тот, кто справедливо
* * Или нет - тебя честит.
* * Сам живой и дети живы -
* * Остальное Бог простит.
* * Остальное, остальное
* * Отступает в темноту -
* * Конопляное, льняное
* * Деревянное, стальное,
* * Доброе, и все иное
* * Перечесть невмоготу.
* * Я присяду на дорогу,
* * Оглянусь в последний раз,
* * Эх, пожить бы ради Бога
* * Хоть немного, хоть немного
* * По-другому, чем у нас...
Абрам Соббакевич
(v)

[Давид Цимэкм]

Чудесен дизайн этого заведения:
вежливый персонал, музыка-этно,
приятное, вечернее такое настроение,
здесь так хорошо. Хорошо конкретно.
У официантки- калмычки закажем выпить,
покушать легкого,
хочешь суши?
Здесь очень уютно, на улице сыплет,
заснеженный город,
о чем мы там, слушай?
Ты капнул нечаянно вином на «Лакосту»,
капельки цвета крови из вены…
Вот ты сомневаешься в Холокосте,
а это очень интересная тема.
История, брат, это тонкая штука,
в неё очень модно сегодня гадить –
она не ответит, безмолвная сука,
но когда-нибудь грохнет нас всех
не глядя.
Смотри: представляешь - народ евреи, которые,
в представлении многих,
реально продали и что-то имеют,
и всех обижают, разных убогих.
Слово «убогие» тут ключевое.
И слово «евреи» тут тоже - абстрактно.
Кто что там украл у вас, м? Абрамович?
Вы сами ему все отдали, ребята.
Моя фамилия, к счастью, другая.
Но я, как и он - колонна пятая.
История, она, как резинка тугая - натянешь, как нерв,
а она - на попятную.
Мое поколение знало горе,
кому-то везло, а кому-то не очень.
Есть вещи, о которых лучше не спорить,
есть, понимаешь ли, больные точки.
Но как бы не гнули нас девяностые,
такие бандитско-противоречивые; кто ты?
чтоб рассуждать тут о Холокосте?
Кто мы? Такие гламурно-счастливые?
Не было этого, чисто случайности?
Все это, кому-то, нежданно приснилось?
Крайности, крайности, крайности, крайности…
«Просто у немцев так получилось».
Случайные гетто, и звезды желтые
нашиты на лацканах, куртках, толстовочках.
На детских руках случайные где-то,
циферок синие татуировочки.
Ты мне говоришь, что, к примеру русских,
погибло не меньше,чем ваших евреев.
Смотрим на вещи широко, не узко;
умное, доброе, вечное сея:
Конечно, погибло славян немало.
Не только русских, а разных всяких,
За то им, конечно же - вечная слава,
о них, конечно, мы будем плакать.
Пустыми глазницами смотрят лица,
Но их не сжигали в печках ада,
За то, что им довелось родиться, не такими,
как дяденькам было надо.
Если бы немцы тогда победили, просто,
увешав Москву своими крестами,
ты бы сейчас не носил «Лакосту», а –
серую робу с другими рабами.
А с нами, вообще - разговор короткий,
мои бы не слышал сейчас откровенья,
не пил бы со мной ресторанную водку,
и пьяно болтал бы
с моею тенью.
Ты знаешь,
иметь свое ценное мнение - модный дивайс,
как ботекс в трещины,
но я попросил бы, тем не менее, тебя
об одной простенькой вещи:
Есть темы, которые лучше не трогать
таким как ты, от всего уставшим,
не стоит вонзать маникюренный ноготь
в безответные души невинно павших.
Не стоит, гондон, срать на эти могилы,
не стоит плевать, чтобы точно попало,
не надо напрашиваться со всей силы,
чтоб я, например, заехал в ебало.
Не надо чернить языком поганым, того,
кто святей твоего Исуса,
не надо сейчас притворяться пьяным,
не надо, не надо, не надо быть
трусом.
Да сядь, успокойся.
Я все-таки трезв, вытри соплю со своей «Лакосты».
Не бойся меня, я в говно не лезу.
Во имя памяти жертв Холокоста.

[Владимир Шапик]

Добрый вечер,Давид! Скажите,а чье это стихотворение в "Еврейском калейдоскопе" Вы напечатали? Не Ваше ли?(Y)

[Milla]

У меня просьба к авторам постов . помещенных в этой теме.Из уважения к участникам и прежде всего к себе, пожалуйста. указывайте авторов произведений. В частности, Давид Циммерман , Вы поместили стихи автора . пишущего под ником "amorales 69"

[Катя Фукма]

Еврей-священник — видели такое?
Нет, не раввин, а православный поп,
Алабинский викарий, под Москвою,
Одна из видных на селе особ.
Под бархатной скуфейкой, в чёрной рясе
Еврея можно видеть каждый день:
Апостольски он шествует по грязи
Всех четырёх окрестных деревень.
Работы много, и встаёт он рано,
Едва споют в колхозе петухи.
Венчает, крестит он, и прихожанам
Со вздохом отпускает их грехи.
Слегка картавя, служит он обедню,
Кадило держит бледною рукой.
Усопших провожая в путь последний,
На кладбище поёт за упокой...
Он кончил институт в пятидесятом —
Диплом отгрохал выше всех похвал.
Тогда нашлась работа всем ребятам —
А он один пороги обивал.
Он был еврей — мишень для шутки грубой,
Ходившей в те неважные года,
Считался инвалидом пятой группы,
Писал в графе «Национальность»: «Да».
Столетний дед — находка для музея,
Пергаментный и ветхий, как талмуд,
Сказал: «Смотри на этого еврея,
Никак его на службу не возьмут.
Еврей, скажите мне, где синагога?
Свинину жрущий и насквозь трефной,
Не знающий ни языка, ни Бога...
Да при царе ты был бы первый гой».
«А что? Креститься мог бы я, к примеру,
И полноправным бы родился вновь.
Так царь меня преследовал — за веру,
А вы — биологически, за кровь».
Итак, с десятым вежливым отказом
Из министерских выскочив дверей,
Всевышней благости исполнен, сразу
В святой Загорск направился еврей.
Крещённый без бюрократизма, быстро,
Он встал омытым от мирских обид,
Евреем он остался для министра,
Но русским счёл его митрополит.
Студенту, закалённому зубриле,
Премудрость семинарская — пустяк.
Святым отцам на радость, без усилий
Он по два курса в год глотал шутя.
Опять диплом, опять распределенье...
Но зря еврея оторопь берёт:
На этот раз без всяких ущемлений
Он самый лучший получил приход.
В большой церковной кружке денег много.
Рэб батюшка, блаженствуй и жирей.
Что, чёрт возьми, опять не слава Богу?
Нет, по-людски не может жить еврей!
Ну пил бы водку, жрал курей и уток,
Построил дачу и купил бы ЗИЛ, —
Так нет: святой районный, кроме шуток
Он пастырем себя вообразил.
И вот стоит он, тощ и бескорыстен,
И громом льётся из худой груди
На прихожан поток забытых истин,
Таких, как «не убий», «не укради».
Мы пальцами показывать не будем,
Но многие ли помнят в наши дни:
Кто проповедь прочесть желает людям,
Тот жрать не должен слаще, чем они.
Еврей мораль читает на амвоне,
Из душ заблудших выметая сор...
Падение преступности в районе —
Себе в заслугу ставит прокурор.
Е, Агранович *( 1962 год)