Иерусалим

Сиреневый и золотой,
Ты ненавидим и любим,
Ты тонешь в мраке голубом,
Иерусалим!

На ранней утренней заре
Зовет к молитве муэдзин,
Из синагог звучат псалмы,
Все это ты – Иерусалим.

Высотных зданий чудеса,
А рядом бедный пилигрим:
Смешалось все в твоих стенах –
Иерусалим.

Шахид безумный хочет вновь
Построить дом свой на крови.
Могучи сыновья твои,
Сильны терпением своим,
Иерусалим!

Терпенья чаша – до краев
И может запылать огнем.
Вождей кровавых мы найдем.
Навек един и неделим –
Иерусалим!

Фиалок синие моря,
Мимоз пушистых желтых дым,
И горький запах миндаля:
Все это и ты, Иерусалим!

А в новом доме, в колыбели
Спит Соломон.
В окно заглядывают ели
И дождик навевает сон.
Над кружевною колыбелью
Склонилась мать Рахеилит.
На шейку мальчика надела
Серебряный магендавид.
Мой милый сын, расти скорее,
И сильным будь, как царь Давид.
Останься добрым ты евреем,
Весь мир перед тобой открыт.
Пока спокойно спи... С рассветом
Погасли все костры.
Вдали мерцают синим светом
Машины миштары...

Ночь в Иерусалиме
Ночь машет крыльями, *как птица,
Прочь гонит свет.
Луна, *как пленница в темнице,
Все ждет рассвет.
Давида башня над горой
Ночь сторожит,
И пальма кроною густой
Под ветром задрожит.
А близ шоссе перед рассветом
Горят костры.
Летят, мерцая синим цветом
Машины миштары.
Бандит, обкуренный гашишем,
Вновь рвется в бой.
Солдат, возьми прицел пониже,
Огонь открой!

Волоокая дщерь Сиона,
ропщешь, рыщешь,
сквозь века продираясь, стоны
и метания даришь нищим
этой белою дланью нежной,
этим траурным губ окаёмом.
Ты меняешь обители спешно
вдалеке от Сиона.
(...Там и сумерки падают, словно
опалённый талит на плечи,
и текут поднебесные речи,
им навстречу – пустынные волны...)
Ты – одна. Обнимает колени
ветер боли, разлуки, забвенья,
усыпляя мелодией сонной
волоокую дщерь Сиона.

Государственный гимн Израиля
НАДЕЖДА
Слова Нафтали Герца Имбера
Музыка Бедржиха Сметаны

Пока мы все евреи
И сердцем и душой
Пока с Востока греет
Нас всех Сион святой,

И с мечтою двухтысячелетней
Наш народ непобедим,
Если живы мы Сионом,
Если с нами Иерусалим.

Славься, Отечество наше свободное,
Разных евреев союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!

Широкий простор для мечты и для жизни
Грядущие нам открывают года.
Нам силу дает наша верность Отчизне.
Так было, так есть и так будет всегда!

Славься, Отечество наше свободное,
Разных евреев союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!

Израиль – священная наша держава,
Израиль - любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава -
Твое достоянье на все времена!

Славься, Отечество наше свободное,
Разных евреев союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!

От Красного моря до самой Метулы
Раскинулись наши леса и поля.
Ни войны, ни гады тебя не согнули -
Хранимая Богом родная земля!

Анатолий Вулах
(1947-2000)
Еврейская тетрадь

Г А Л У Т
Опять с тобой мы виноваты,
И снова спрашивают с нас
За все, что сделали когда-то,
За все, что делаем сейчас.
За все, что выродили в муках
И что сумели сохранить,
Что будет жить и в наших внуках,
Коль суждено им в мире жить.
За все: за веру и безверье,
За вечный непокой ума -
Тень нелюбви и недоверья,
И неприятья злая тьма.
Все не прощают нам пророчеств,
Ни краха, ни свершенья их,
Чужих имен и наших отчеств,
И всех апостолов святых.
И те, пред кем мы "виноваты",
Уж потому нас не простят,
Что наш народ, святой и клятый,
Лишь перед Богом виноват.

25.07.2010 01:40

Борис Камянов
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ В ИЗРАИЛЕ
* * * Какая это сладкая тоска:
Вернув себе прадедовское имя,
Гореть в костре родного языка,
Потрескивать глаголами сухими!
Оставив там, за тридевять земель,
Полжизни и разбитое корыто,
Какое счастье слово "Исраэль"
Произносить свободно и открыто!
Я выучу иврит как дважды два.
Но никогда мне не забыть такие
Совсем простые русские слова:
— Дочурка.
— Мама.
— Бедная Россия.
1976

Борис Камянов
КАЧЕЛИ
Игорю Городецкому
Жизнь — что качели.
В каких я провалах бывал!
Ползал по дну я
хмельного московского скотства.
Плакал с ворами
и руки блядям целовал.
Душу сгибало
жидовское бремя сиротства.
Миг — и взлетел я
к святым иудейским горам.
Что за высоты
открылись с Сиона еврею!
Вычистил душу,
как будто загаженный Храм.
Но о былом
все равно, все равно не жалею.
Там — моя молодость.
Там — моя краткая жизнь.
Тут — моя зрелость.
Моя обретенная Вечность.
…Свищут качели.
Но, как изнутри ни держись, —
Позади — безначальность,
а впереди — бесконечность.
1981

ПОСЛЕДНЯЯ РОЛЬ
Гул затих. Я вышел на подмостки…
Б. Пастернак, "Гамлет"
Третий акт. Одно из последних явлений моих
В этой жизни.
Стою на сцене у рампы и вглядываюсь в лица
Тех, кто досидел до конца. Зал притих.
Закрываю глаза и начинаю молиться:
- Спасибо, Господь, за то, что роли доверил мне
В спектакле "Еврейские судьбы в двадцатом веке".
За то, что сделал изгоем в родной стране
И выволок в рай, где прокисли давно молочные реки.

Поверь, ИЕРУСАЛИМ:
Была моя бы воля,
Губами бы сняла
С твоих камней слезу.
Здесь вертикаль любви
С горизонталью боли
Образовали крест,
И я его несу.
Я знаю, хрупок мир
И вечность ненадёжна,
И не точны слова,
И уязвима плоть.
Но истина одна
Светла и непреложна -
Одна у нас Земля,
Один у нас Господь.
Прости, ИЕРУШАЛАЙМ,
Я вряд ли вновь здесь буду.
Но будут жечь меня
На северных ветрах
Жар полдня твоего,
Твоей ночи остуда
И за твоих детей
Неистребимый страх.
Татьяна Кузовлёва.

Какой поэт, какой художник
К тебе не приходил, любя:
Еврей, христианин, безбожник,
Все, все учились у тебя!
И сколько мыслей гениальных
С тобой невидимо слиты:
Сквозь блеск твоих страниц кристальных
Нам светят гениев мечты.
Ты вечно новой, век за веком,
За годом год, за мигом миг,
Встаешь — алтарь пред человеком,
О Библия! о книга книг!
Ты — правда тайны сокровенной,
Ты — откровенье, ты — завет,
Всевышним данный всей вселенной
Для прошлых и грядущих лет!

Все, в страшный час, в горах, застыли
Отец и сын, костер сложив;
Жив облик женственной Рахили,
Израиль-богоборец — жив!
И кто, житейское отбросив,
Не плакал, в детстве, прочитав,
Как братьев обнимал Иосиф
На высоте честей и слав!
Кто проникал, не пламенея,
Веков таинственную даль,
Познав сиянье Моисея,
С горы несущего скрижаль!
Резец, и карандаш, и кисти,
И струны, и певучий стих —
Еще светлей, еще лучистей
Творят ряд образов твоих!

БИБЛИЯ
Брюсов В.Я.
*
О, книга книг! Кто не изведал,
В своей изменчивой судьбе,
Как ты целишь того, кто предал
Свой утомленный дух — тебе!
В чреде видений неизменных,
Как совершенна и чиста —
Твоих страниц проникновенных
Младенческая простота!
Не меркнут образы святые,
Однажды вызваны тобой:
Пред Евой — искушенье Змия,
С голубкой возвращенной — Ной!

Мы отстоим Иерусалим!
И за ценой не постоим!
Ведь это наш родимый Дом,
Где счастьем, лаской окружён,
Где наши предки воевали,
Чтоб дети мирно, тихо спали.
Цвети, сверкай, Иерусалим!
Мы никому не отдадим
ни метра, ни клочка земли,
Живи, Святой Иерусалим!

“Живи, Святой Иерусалим!
С любовью нежно говорим.
Вокруг тебя и войны, споры,
И окружают только горы.
Но для меня Иерусалим -
Как сердце, прост и неделим!
Он, как отец мне с сединой,
Но всё такой же молодой.
Столетья пролетят, века,
Но будет твердь твоя крепка!

Шабат Шалом !!!
На раскаленных, пыльных мостовых
Залитых солнцем словно позолотой.
Как на страницах пожелтевших книг,
Покой хранит еврейская суббота.
Уж по бокалам разлито вино,
И семь свечей зажженные мерцают.
Средневековое ожившее панно,
Семья субботний вечер отмечает.
"Шабат шалом!", мы повторяем вновь
Благослови ТВОРЕЦ надежды наши
Даруй нам мир, спокойствие, любовь
Из года в год становимся мы старше.
Но те заветы что даны Тобой,
Народ хранит и верит неизменно.
Наш путь Твоей указан был рукой,
Царь бесконечной, сумрачной *Вселенной...

И служил Иаков за Рахиль семь * * лет; и они показались ему за несколько * * дней, потому что он любил ее. * * * * * * *Книга БытияИ встретил Иаков в долине Рахиль,Он ей поклонился, как странник бездомный.Стада подымали горячую пыль,Источник был камнем завален огромным.Он камень своею рукой отвалилИ чистой водой овец напоил.Но стало в груди его сердце грустить,Болеть, как открытая рана,И он согласился за деву служитьСемь лет пастухом у Лавана.Рахиль! Для того, кто во власти твоей,Семь лет - словно семь ослепительных дней.Но много премудр сребролюбец Лаван,И жалость ему незнакома.Он думает: каждый простится обманВо славу Лаванова дома.И Лию незрячую твердой рукойПриводит к Иакову в брачный покой.Течет над пустыней высокая ночь,Роняет прохладные росы,И стонет Лаванова младшая дочь,Терзая пушистые косы,Сестру проклинает и Бога хулит,И Ангелу Смерти явиться велит.И снится Иакову сладостный час:Прозрачный источник долины,Веселые взоры Рахилиных глазИ голос ее голубиный:Иаков, не ты ли меня целовалИ черной голубкой своей называл?25 декабря 1921 *Анна Ахматова

Сон (холистический)
[Фима Веников] *

Я бродил полусонный и пьяный
И забылся средь ясного дня,
Мне приснился наш Бог безымянный,
Тот, который забыл про меня.

Он сказал мне:
«Вы все – мои дети,
Я люблю вас, как сон наяву,
Я за всё в этом мире в ответе,
Если в душах заблудших живу.

Я с заблудшими горькую чашу
Пью до дна до последней черты,
Чтоб понять метафизику вашу
Философией Непустоты.

Мир – един! Не разделишь на части
Импликации в мире вещей.
У Причин нет над Следствием власти –
Все равно будет Вера важней!

Я - есть Всё,–
значит, в каждом - немного:
Так течет океан из ручья...
Если в сердце вы носите Бога –
Значит, каждый из вас – это Я.

Пусть пророки пророчат вам страсти -
Мир звучит все добрей и добрей.
Каждый грешник виновен отчасти,
Ну а более –
тот, кто мудрей.

С вами всеми сольюсь воедино,
Всех прощая и всех вас любя...

Ты поспи, голубок мой невинный,
Ну а я - помолюсь за тебя!»

***
Я стоял у родного порога,
Весь в слезах свои рифмы бубня,
Не беда, что не понял я Бога,
Важно то, что Он вспомнил меня...

Он * видел * суть * событий, *скрытый * код.
А *в *эпицентре * вновь *под *чёрной * тучей
Трагической * истории * народ *-
Объект * Вселенской * ненависти * жгучей.

Не * извлечён * из *прошлого * урок,
День *новой * Катастрофы *лишь *отсрочен.
Не *вправе *зло *судить * нас. *Только * Б-г!
Лишь Высший *суд *над *нами *правомочен.

Мы *выживем *прогнозам *вопреки,
Растущей * злобе, *ветру * непогоды.
Не *покидай *в *беде * нас, * Элоhим!
Не *дай *исчезнуть *своему * народу!

Гербер * Валентина

На * белом * фоне * синяя * звезда.
Он *складки флага расправлял *с любовью.
Извечная * еврейская * беда
Тот * символ * щедро * окропила * кровью.

Флаг *бился под * воздушною * струёй.
Он *впереди. *За *ним, сбиваясь в стаю,
Как * хвост, *что * извивается * змеёй,
Все * те, *кому * невыносим * Израиль.

Средь * этой * стаи * он * один * стоял.
Он *был *средь *них, *но *криков *их *не *слышал,
Он * был * спокоен, *точно * выполнял
Задачу *,предначертанную * свыше.

Один *за *всех *

Их *мутный * взгляд * подёрнут * пеленой,
Они *кричат *и, *в *предвкушеньи *крови,
Исходят * в * нетерпении * слюной
И *зубы *в *чью – то *плоть *вонзить *готовы.

И * куфии * вокруг, * словно * грибы,
Смертельным *ядом *воздух *отравляют,
И * матери * как * высший * дар * судьбы
Весть *о *злодействах *сыновей *встречают.

В *плечах * и * бицепсах * не * Геркулес,
В * кипе, * среди * бушующей * пучины,
Еврейский мальчик, в чьих *поступках вес
И * убеждённость * зрелого * мужчины.

Куда вы прете, господа?!
На поиски какого счастья?
Зачем, скажите мне, тогда
В семидесятые года
Я с вами навсегда прощался,
Отсек все дружбы и любви,
Оплакал русскую природу,
Все ваши храмы на крови -
И приказал себе: живи
Служеньем своему народу?
И вот я два десятка лет
Живу в том самом ИзраИле,
Который, мне ощерясь вслед,
Вы в Бога-душу материли.
Я верил, что хоть тут вас нет!
И вдруг - Исход! Исход славян!
Уж взяли Чоп и прут, как танки.
Безумным пылом обуян,
Спешит в Жидовию Иван
Под марш "Прощание славянки".
...Туземцев повергая в страх,
Братва толпится во дворах
Столичной улицы Агриппас.
Вот - грудь в крестах, башка в кустах -
Лежит добрыня, пьяно лыбясь.
Проснувшись утром, на заре,
Пойдет он к Храмовой горе,
Хотя с похмелья еле дышит,
Ножом по вене чиркнет там
И черной кровью "СМЕРТЬ ЖИДАМ!"
На храмовой стене напишет.

Шалом! звучит в Израиле. Шалом!
При входе в дом, при выходе - Шалом!
Шалом! при встрече и при расставаньи.
Шалом по телефону, на свиданьи.
Шалом. Шалом.Шалом. Шалом.
Великий смысл есть в слове том.
Шалом - пусть будет мир в сердцах!
Шалом - желают мир в домах!
Шалом семье. Шалом стране.
Шалом - не быть уже войне.
Шалом любви. Шалом рожденью.
Шалом морщинам, настроенью.
Шалом - желаю я вам,люди.
Шалом пусть в отношеньях будет.
Шалом тебе, моя планета.
В убранстве солнца, звёзд и света.
Шалом, страна обетований,
страна восторгов и желаний!
Да будет мир в твоих стенах.
Шалом в сердцах.Шалом в домах.

Пять тысяч лет подряд раз в год
Мой собирается народ,
Он веселится,ест и пьёт так дружно,как умеет.
Он яблоки мокает в мёд,с молитвой отправляет в рот.
Он так встречает Новый год.
Шана Това,евреи!
Шана това,Шана Това,
Вступает Новый Год в права
И пусть хмелеет голова-
Ведь завтрахмель развеет.
Судьба еврея-не халва,
Но живы мы,страна жива,
Так выпьем братья за слова-
ШАНА ТОВА евреи!

<span class="Apple-style-span" style="font-family: Arial, Tahoma, Veranda; font-size: 16px; color: rgb(0, 0, 139); ">КРЕДО *
*Смейся, смейся, что доныне
*Я, мечтая и любя,
*Свято верю в человека,
*Верю в счастье и в тебя, —
*
*Что я верю: сердце друга
*Я найду и скорбь свою,
*Все стремленья и надежды
*В это сердце перелью…
*
*Да, тельцу я золотому
*Не пожертвовал душой,
*Веря в душу человека
*Верой мощной и живой:
*
*Он отвергнет предрассудки,
*Он низвергнет гнет оков, —
*И тогда не будет сирых,
*Ни голодных, ни рабов…
*
*Верю: будет день в грядущем –
*Пусть тот день еще далек, —
*Он придет: вражду народов
*Смоет братских чувств поток…
*
*И тогда свободный, мощный
*Зацветет и мой народ,
*Он расторгнет цепи рабства,
*Полной жизнью заживет, —
*
*Заживет не в грезах только,
*Не в одних лишь небесах…
*Песню новую о жизни
*На земле, о лучших днях,
*
*К красоте и правде чуткий,
*Запоет тогда певец…
*Из цветов моей могилы
*Для него сплетут венец.
*
*1892
*Перевод Л. Яффе, 1902ШАУЛЬ ЧЕРНИХОВСКИЙ

<span class="Apple-style-span" style="font-family: Arial, Tahoma, Veranda; font-size: 16px; color: rgb(0, 0, 139); ">Пали тени, птички смолкли,
*Спи, дитя родное,
*Не страшись ночного мрака,
*Я ведь здесь с тобою.
*На рассвете защебечут
*Пташки звонче, краше.
*Глянет утро — и с востока
*Встанет солнце наше.
*
*Ты — еврей! Печаль и горе,
*Жизнь и счастье в этом.
*Отпрыск древнего народа,
*Гордого пред светом.
*Ты — ребенок. Станешь старше –
*Ясно сердцу станет,
*Что творил он, что создаст он
*В час, как солнце встанет.
*
*Станешь мужем — жизнь придушит
*Злобною рукою,
*А пока — усни спокойно,
*Я всегда с тобою.
*День угас. Усни, мой птенчик,
*Ночь глядит в оконце.
*Не страшися теней мрака,
*Встанет наше солнце.
*
*Будешь ты скитальцем в мире,
*Только об отчизне,
*О святом Сионе помни
*До заката жизни.
*
*Если светлый день Спасенья
*Даже медлить станет, —
*Не теряй, мой сын, надежды –
*Снова солнце встанет.
*
*По долине Иордана
*Бродят бедуины.
*Ты же будешь первым стражем
*Нашей Палестины.
*И когда взовьются стяги,
*Сын мой не обманет.
*Он пойдет с мечом меж храбрых,
*Наше солнце встанет.
*
*1897
*Перевод Иш-Ари, 1916

<span class="Apple-style-span" style="font-family: Arial, Tahoma, Veranda; font-size: 16px; color: rgb(0, 0, 139); "> «Откуда ты, странник?»

С Востока. Я был в Ханаане, там горы
Все плачут, и слезы алмазным потоком
Бегут в Иордана холодное лоно.
Я громко воззвал… Оглашая просторы,
Шакал мне ответил на кряже высоком,
Звучавшем напевами дщери Сиона.

«А наши твердыни?»

Их мощные стены — лишь груда развалин,
Обломки камней на родимых могилах;
Средь них не гнездятся напевы преданий,
Их дух омрачен и безмерно печален,
И сохнут под солнцем на нивах унылых
Кровавые реки, пролитые в брани.

«А память зелотов?»

Спроси у орлов, им глаза расклевавших,
У псов, что их кости глодали с рычаньем,
У ветра, разнесшего прах по пустыне.
У мудрых не спрашивай! Что им до павших?
Их книги обходят героев молчаньем,
В их сердце нет места борцам за святыни.

«Так что же осталось?»

Пещеры в горах для отважных и сильных,
Расселины скал для взыскующих мести,
Поля, где немало прольется народом
И пота, и крови потоков обильных,
Когда на родном и утраченном месте
Он вновь заживет под родным небосводом.

1900
Перевод О. Румер, 1918

<span class="Apple-style-span" style="font-family: Arial, Tahoma, Veranda; font-size: 16px; color: rgb(0, 0, 139); "> И вот, там сидят женщины, плачущие по Тамузе.
*Иезекииль, 8:14
*
*Идите и плачьте,
*О, дщери Сиона!
*Сияющий Тамуз — он умер, увы!
*Грядущие дни — это время ненастья,
*И душ омраченных, и желтой листвы!
*
*В поблекшие рощи,
*Где черные ветви,
*Спешите, спешите с восходом зари
*Туда, где безмолвствуют чары и тайны,
*Где Тамузу-свету стоят алтари.
*
*Какую же пляску
*Мы Тамузу спляшем
*Вокруг алтаря, взгроможденного ввысь?
*Семижды направо, семижды налево,
*И склонимся ниц, и воскликнем: «вернись!»
*
*Семижды направо,
*Семижды налево,
*Всем за руки взяться и мерно ступать!
*За отроком отрок, за девою дева;
*Мы выйдем и Тамуза станем искать.
*
*На тихих дорогах
*Его мы искали,
*Где солнце, и свет, и сиянье лучей,
*Где сердцу так сладко в тепле и покое,
*Где в воздухе стриж, а в пыли воробей.
*
*Его мы искали
*Меж тучных колосьев,
*Где мак и терновник на тесных межах,
*У брега ручьев, на лугах камышовых,
*В зеленых и влажных шуршащих стеблях.
*
*К реке мы спустились,
*К земле плодоносной,
*Минуя овраги, обрывы и рвы…
*Ты, ястреб! Ты, голубь! Ты, ветер летучий!
*Ответьте: не видели Тамуза вы?
*
*Его мы искали
*Меж грудами листьев,
*В смолистых лесах за стволами дерев.
*Быть может, он спит в благовониях кедра?
*Быть может, он дремлет под запах грибов?
*
*Его мы искали –
*И вот, не нашли мы!
*Спускаясь в долину, взбираясь на скат,
*Искали мы тайну, искали мы чуда
*В местах, что дыхание Бога хранят.
*
*И рощи священной
*Мы видели заросль,
*И древо Ашеры, спаленное в ней, –
*И только птенцов мы слыхали голодных,
*Алтарь же — забытая груда камней.
*
*Его мы искали
*В верховьях потоков,
*Где шепчут лишь духи, послушны волхву,
*Где гнется камыш шелестящий, хрустящий,
*Иссушенный зноем, спалившим, листву.
*
*И нимфы исчезли
*С лугов, и не слышен
*Их голос, и смех над вечерней волной…
*Стал пастбищем луг, — и козлы к водопою
*Несутся по травам, покрытым росой.
*
*Идите и плачьте,
*О, дщери Сиона!
*Скорбящую землю увидите вы,
*Скорбящую землю и сумрак бесчарный:
*Сиящий Тамуз — он умер, увы!
*
*1910
*Перевод В. Ходасевич, 1918

Наталья Кротова
Пора уж нам сказать:
«Простите нас, евреи»,
Осмелюсь я.
Ведь мы порой ведём себя, как та свинья,
Что, желудей наевшись, целый день
Клянёт рождающий их дуб, ругая тень.
Пора сказать: простите нас, евреи,
За то, что предок мой, крестом махая,
Рубил сплеча.
По истине Христа не зная,
Мстил сгоряча.
(И ведь абсурд какой! – Мстить за Того,
Кто был уже воскресший и живой.)
Владея словом – не ослиным «и-го-го»-
Не углубились в Слово Божье с головой,
И лишь путём набитых шишек и утрат
Познал Святую истину мой брат.
Простите нам, что буйный отрок наш
С жестоковыйным сердцем уж не знает
Над кем творить кураж
И безрассудно, злобно, дерзко
Разит того, чьего не вынес блеска.
А вообще-то, эй, антисемит,
Будь до конца антисемитом смелым:
Смени TV на чёрно-белый,
Цветной выбрасывай скорей,
Его ведь Гольдмарк изобрёл, еврей.
Антисемиту его иметь не гоже,
Компьютер, за происхожденье от еврея, – тоже:
Джон Нейман был изобретатель тот,
СоздАл процессор и АЗУ, двоичный код.
В видеотеке Стивен Спилберг не простителен:
Он - режиссёр-еврей! Ещё будь бдителен:
Антисемит антибиотик избегает,
А Зельман Ваксман пусть другим их предлагает,
Ведь лучше умереть от «страшной дифтереи»,
Чем пить то, что придумали евреи.
И джинсов «Леви Штраус» не носи,
А впрочем, джинсы вовсе в магазине не проси -
Их изначально Леви Штраус изобрел…
О! Этот список бесконечен, мой орёл.
Увы, увы. Простите нас, евреи
За то, что чревом грузные Исавы
Опять ревнивы: вновь Израиль их обогнал,
Того не видят, что он груз-то поскидал.
А ведь любой из вас не вдруг поймал удачу:
Он редко загорал на даче
И на диване долго не лежал.
За лёгкостью, с которой вы парите,
Не виден нам, живущим налегке,
Упорный труд ваш, вышедшие в гении.
Труд жертвенный, аж до самозабвения.
Простите нас за океан паскудных слов
(Ах, Моська, знать, сильна – сюжет не нов.)
За оскорбительные злые анекдоты,
За это всё не уплатить нам, мы – банкроты.
Как это мало – только скудное «простите»
За реки крови! –
И вы не мстите!
Пора уж нам сказать: Спасибо вам, евреи,
За то, что труд ваш долго не стареет.
Хоть злая чернь всего не понимала,
Спасибо вам за Левитана и Шагала,
Простым трудягам помнить нет резона
Эйнштейна, Фрейда, Пастернака, Мендельсона…
И не хватило бы отдельного листа
Для благодарности за Господа Христа,
Но род Его не просто изъяснить.
«Спасибо!» – лишь могу произносить,
Вы странниками по земле ходили,
Ходили, как по лезвию ножа,
Священное писание хранили,
Хранили, каждой буквой дорожа!
Являли нам для подражания примеры:
Вы – старший брат, первопроходец веры.
Да скажут ныне страны и языки,
Что причинили вам в веках немало мук:
Спасибо вам, народ весьма великий
С умом царей и сердцем верных слуг.

Поднимались мы по круче
Выше птицы, выше тучи,
Нами высь побеждена -
Наливай полней вина,
Так подымем же бокалы,
Чтоб желанье явью стало!
Уводила песня в дали,
Мы пучину побеждали,
Опускаясь глубже дна -
Так налей полней вина,
Чтоб народной мощи реки
Не иссякли бы вовеки!
Лето кончилось нежданно,
Наступила осень рано,
И зима прийти должна -
Наливай полней вина!
Мы бокал подымем пенный
За цветенье нашей смены.
Мы седеем. Ну и что же!
Нами век наш славно прожит,
Отдан родине сполна -
Так налей еще вина!
Пусть, завидуя по праву,
Помнят внуки нашу славу!
Сколько жить на свете белом
До печального предела,
Сколько нам гореть дано!..
Наливай в бокал вино!
Запрокинем к звездам лица -
Пусть заветное свершится!
(перевод А.Ревича)
Маркиш

Алешковский Юз (Иосиф) Ефимович
Товарищ Сталин, вы большой ученый

Товарищ Сталин, вы большой ученый
В языкознаниях познавший толк,
А я простой советский заключенный
И мой товарищ серый брянский волк.
За что сижу, я сам про то не знаю,
Но прокуроры, видимо, правы.
И вот сижу я в Туруханском крае,
Где при царе бывали в ссылке вы.
В чужих краях мы сходу сознавались,
Этапом шли навстречу злой судьбе.
Но верили вам так, товарищ Сталин,
как, может быть, не верили себе.
И вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры грубы и глупы.
Я это все, конечно, понимаю
Как обостренье классовой борьбы.
Я вижу вас как вы в спортивной кепке
И в кителе спешите на парад.
Мы рубим лес, а сталинские щепки,
Как брызги во все стороны летят.
Мы наш нелегкий крест несем задаром,
Морозом дымным и в тоске дождей.
И как деревья валимся на нары,
Не ведая бессонницы вождей.
То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра.
Вы тут из искры раздували пламя.
Спасибо вам, я греюсь у костра.
Вчера мы хоронили двух марксистов.
Мы их не накрывали кумачом.
Один из них был левым уклонистом,
Другой, как оказалось, ни при чем.
Он перед тем, как навсегда скончаться,
Вам завещал последние слова.
Просил в евонном деле разобраться
И тихо вскрикнул: "Сталин - голова!"
Дымите тыщу лет, товарищ Сталин.
И пусть в тюрьме придется сдохнуть мне.
Я верю - будет больше чугуна и стали
На душу населения в стране.

Илья Григорьевич Эренбург
* * *
Мы говорим, когда нам плохо,
Что, видно, такова эпоха,
Но говорим словами теми,
Что нам продиктовало время.
И мы привязаны навеки
К его взыскательной опеке,
К тому, что есть большие планы,
К тому, что есть большие раны,
Что изменяем мы природу,
Что умираем в непогоду
И что привыкли наши ноги
К воздушной и земной тревоге,
Что мы считаем дни вприкидку,
Что сшиты на живую нитку,
Что никакая в мире нежить
Той тонкой нитки не разрежет.
В удаче ль дело, в неудаче,
Но мы не можем жить иначе,
Не променяем — мы упрямы —
Ни этих лет, ни этой драмы,
Не променяем нашей доли,
Не променяем нашей роли,—
Играй ты молча иль речисто,
Играй героя иль статиста,
Но ты ответишь перед всеми
Не только за себя — за Время.
1958

Яков Каплун Земля Израиля
prev * * * * * * * * * * * * Сто лет назад - болота и пустыня,
И поселенья, нищетой изранены.
Провинция глухая - Палестина,
Где в древности цвела Земля Израиля.
Здесь угасанья горькие картины,
Что жизнью злы убогой и неспешною.
Евреи, колонисты, бедуины -
Средь нищеты столь было перемешано.
Но вот евреи - нищие потомки
Людей, что звались древле иудеями,
Пришли сюда, собрав свои котомки,
И вдохновившись гордыми идеями.
В земле, в которой лишь молитва ценность,
Сколь ими пота, крови было пролито.
Сегодня царствует здесь современность
Умом еврейским, что дороже золота.
Взрастил век долгий, трудный и кровавый
Здесь города, заводы и плантации.
Трагедией, геройством, кровью, славой
Наполнен век один еврейской нации.
Живёт народ трудами и молитвой.
И не на Бога, на себя надеется.
Пред новым веком и пред новой битвой
Стоит страна.
* * * * * * *И никуда не денется.

Осенний праздник – первый день Тишрей,
Когда был создан человек – венец природы.
Рош-hашана – глава, начало года.
И новый год пусть будет слаще яблок с мёдом,
И предыдущего спокойней и светлей.
Шофара резкий и суровый звук
Тревожит слух и будоражит душу.
Его услышав, замирает всё вокруг.
Шофар нам говорит: проснись,задумайся и слушай.
Есть Б-г, Он твой единственный судья.
Твои деянья перед ним, как на ладони.
О снисхождении и милости его моля,
Исправь свои ошибки и тогда
Весы пусть к продолженью жизни клонит.
Чтоб в Йом-Кипур – великий Судный день,
Постясь, достойно смог бы попросить ты Б-га,
Чтоб Книги Жизни для тебя раскрылась сень,
Записан будешь в ней и запечатана она
до следующего срока.
И множатся пусть дни, как зёрнышки граната.
И будь всегда ты в жизни во главе,
Делами добрыми пусть будет жизнь богата.
И никогда не будет пусто на столе!

Пастернак лежит на русском кладбище.
Чистый-чистый оседает снег
На его еврейское пожарище —
До конца не вымоленный грех.
Всякая судьба подобна чуду
Или быть должна такой она.
Он всю жизнь молился за Иуду,
Словно в этом есть его вина.
Судьбы слиты в общую посуду
И не отвести ему уста.
Пастернак молился за Иуду,
Чтоб дойти до сути — до Христа.
Он искал божественное слово.
И Россия, может быть, была
Для него как русская Голгофа,
Что его к бессмертью привела.
Снег на камне вытравил фамилию,
Годы жизни и черты лица.
Но поэт свою земную Библию
Дописал до самого конца.

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
Календарей для сердца нет,
Все отдано судьбе на милость.
Так с Тютчевым1 на склоне лет
То необычное случилось,
О чем писал он наугад,
Когда был влюбчив, легкомыслен,
Когда, исправный, дипломат,
Был к хаоса жрецам причислен.
Он знал и молодым, что страсть
Не треск, не звезды фейерверка,
А молчаливая напасть,
Что жаждет сердце исковеркать.
Но лишь поздней, устав искать,
На хаос наглядевшись вдосталь,
Узнал, что значит умирать
Не поэтически, а просто.
Его последняя любовь
Была единственной, быть может.
Уже скудела в жилах кровь
И день положенный был прожит,
Впервые он узнал разор,
И нежность оказалась внове...
И самый важный разговор
Вдруг оборвался на полслове.
<1965>
К 110-летию со дня рождения (1891-1967)
Илья Григорьевич Эренбург

Нас согнуть не смог никто на свете.
Храм восстанет. Пусть в огне горим!

Пусть погромы. Пусть зовут жидами.
Вечны мы. Господь так повелел.
Его Тора и Заветы с нами.
Путь нам Им указан. Много дел

Нам вершить под руководством Божьим.
Все пройдем. Преодолеем все.
Сделаем, что можем и не можем.
И, понятно, что-нибудь еще!

Так уж мы устроены, евреи!
Через невозможное – вперед!
Ни о чем, о прошлом не жалеем!
Вслед за старым – Новый год идет!
02.01.2010
И.Нутов

Рош Ха-Шана, Рош-Ха-Шана!
Выпьем на счастье немного вина!
Яблоки с мёдом на радость вкусИм! -
Шолом алейхем - на тысячу зим!
Шолом алейхем - на тысячу лет!
Будем хранимы от тысячи бед!
Рош Ха-Шана, Рош-Ха-Шана!
Осень, а в сердце бушует весна! -
Нового Года святая капель,
Новых Чудес соловьиная трель!
С нами Любовь, неизменна она.
Шолом алейхем на Рош-Ха-Шана!