ИГРАЙ, СКРИПАЧ
(L)
***********.playcast.ru/view/1198012/90fb5c48f7fe668646550830da1615b9e83654a7pl

Эль мале рахамим
Эль мале рахамим, шохен ба-мромим, дайан алманот ва-ави йетомим hамце менуха нехона тахат канфей hа-шхина, бе-маалот кдошим у-тhорим, ке-зоhар hа-ракиа мазhирим, ле-нишмот ривевот алфей исраэль, анашим нашим ва-таф, ше-неhергу ве-hишхату, ше-нехнеку ве-нисрефу ве-ше-никберу хаим аль кидуш hа-шем.
Кулам кдошим у-тhорим, у-ва-hем геоним ве-цадиким, арзей hа-леванон ве-адирей hа-тора.
Ана, бааль hа-рахамим, hастирем бе-сетер кнафеха ле-оламим, у-црор би-црор hа-хаим эт нишмотам, адонай hу нахалатам.
Зхор акедатам ве-таамод лану у-л-холь исраэль цидкатам.
Эрэц аль техаси дамам ве-аль йеhи маком ле-заакатам.
Би-зхутам йашуву нидхей исраэль ла-ахузатам, йаамду ha-кдошим ле-горалам ле-зикарон лифней адонай тамид ве-йануху ве-шалом аль-мишкевотам.
Ве-номар: Амен
(L) (L) (L)

"Изкор"
Поминальная молитва

Помяни, Г-споди,
души братьев наших, сынов Израилевых, жертв Катастрофы и героев ее, души шести миллионов евреев, убитых, преданных смерти, задушенных, погребенных заживо, святые общины, стертые с лица земли.Помяни, Г-споди,
народ, принесенный в жертву, и всех святых Израиля, принесших себя в жертву в течение всех времен, и сохрани души их в круге жизни.
Любимые и близкие нам в жизни и смерти, они вечно с нами, и да покоятся с миром в могилах своих.
Амен.
*:'(

БАБИЙ ЯР
***********.playcast.ru/view/1705611/3ed4f5b579f2eae9f3d496d920e3650a5893f48bpl

КАК ДЕТЯМ ОБЪЯСНИТЬ 6000000...
:'(
***********.playcast.ru/view/1540847/3a9b5d3551fa9c3ba994b544d836ca70bedc23a9pl

***********.playcast.ru/view/1542502/1ee07ac2241ef2a6fa7717ca5b45356694617fbfpl
:'(
ДЕНЬ ПАМЯТИ ЖЕРТВ ХОЛОКОСТА

ЛЕТНЯЯ ПОЕЗДКА...
(nt)
***********.playcast.ru/view/1490387/c41cc5e8245d9457b74b9d2b73349ee7ac657ce1pl

50 ЛЕТ СО ДНЯ ПУБЛИКАЦИИ СТИХОТВОРЕНИЯ
"БАБИЙ ЯР"(E)
Евгений Александрович Евтушенко (фамилия при рождении – Гангнус, род. 18 июля 1932 г., станция Зима, Иркутская обл.) – известный советский, русский поэт, прозаик, режиссер, сценарист, публицист, актер. Владеет английским, испанским, итальянским и французским языками.





В этом году исполняется 50 лет со дня публикации стихотворения Евгения Евтушенко «Бабий Яр». Я полагаю, что в истории человечества не было других поэтических строк, которые нашли бы такой немедленный и широкий отклик во всем мире, как эти строки Евгения Евтушенко. Да и много ли было в истории стихов, которые бы запечатлевались в камне, после которых создавались памятники, причем на разных континентах. Памятник в Киеве, строки на английском языке перед музеем Холокоста в Вашингтоне.


В эфире я как-то высказал свое мнение, что в ХХ веке в мире было два самых знаменитых стихотворения. Это не значит, что они были лучшими из того, что написано в прошлом веке. Потому что на этот счет у каждого свои критерии и приоритеты, и трудно сравнивать художественные произведения. Но если измерять по степени воздействия на людей, по откликам, то, несомненно, такими были, на мой взгляд, стихотворение «Если» Р. Киплинга – стихи, написанные великим английским писателем и поэтом в 1910 году, и «Бабий Яр», написанный в 1961 году.


Я никогда не забуду день, когда мой отец пришел домой с номером «Литературной газеты» в руке. На лице его было что-то вроде ошеломления – как такое могло быть напечатано. Я никогда не забуду слез моей матери, когда она читала эти стихи.


Во время одной из наших бесед с Евгением Александровичем в эфире я спросил у него, а какова история «Бабьего Яра»? Как же случилось, что вопреки логике той жизни было все это опубликовано в те наши жесткие, суровые времена?


И Женя ответил мне, что написать такие стихи было легче, чем напечатать. Вот что он сам рассказал об этом...

– Подробности о Бабьем Яре я узнал от молодого киевского писателя Анатолия Кузнецова. Он был свидетелем того, как людей собирали, как их вели на казнь. Он тогда был мальчиком, но хорошо все помнил.


Когда мы пришли на Бабий Яр, то я был совершенно потрясен тем, что увидел. Я знал, что никакого памятника там нет, но ожидал увидеть какой-то знак памятный или какое-то ухоженное место. И вдруг я увидел самую обыкновенную свалку, которая была превращена в такой сэндвич дурнопахнущего мусора. И это на том месте, где в земле лежали десятки тысяч ни в чем не повинных людей: детей, стариков, женщин. На наших глазах подъезжали грузовики и сваливали на то место, где лежали эти жертвы, все новые и новые кучи мусора.


Я был настолько устыжен увиденным, что этой же ночью написал стихи. Потом я их читал украинским поэтам, среди которых был Виталий Коротич, и читал их Александру Межирову, позвонив в Москву.


А уже на следующий день в Киеве хотели отменить мое выступление. Пришла учительница с учениками, и они мне сказали, что видели, как мои афиши заклеивают. И я сразу понял, что стихи уже известны в КГБ. Очевидно, мои телефонные разговоры прослушивались.


Когда я его впервые исполнил публично, возникла минута молчания, мне эта минута показалась вечностью... А потом... Там маленькая старушка вышла из зала, прихрамывая, опираясь на палочку, прошла медленно по сцене ко мне. Она сказала, что была в Бабьем Яру – была одной из немногих, кому удалось выползти сквозь мертвые тела. Она поклонилась мне земным поклоном и поцеловала мне руку. Мне никогда в жизни никто руку не целовал.


Но одно дело организовать литературный концерт и совсем другое – быть напечатанным. Мотивировка отказа в те времена была стандартной: «Нас не поймут!»

И тогда я поехал к Косолапову в «Литературную газету». Я знал, что он был порядочный человек. Разумеется, он был членом партии, иначе не был бы главным редактором. Быть редактором и не быть членом партии было невозможно. Вначале я принес стихо­творение ответственному секретарю. Он прочитал и сказал: «Какие хорошие стихи, какой ты молодец. Ты мне прочитать принес?» Я говорю: «Не прочитать, а напечатать». Он сказал: «Ну, брат, ты даешь. Тогда иди к главному, если ты веришь, что это можно напечатать». И я пошел к Косолапову. Он в моем присутствии прочитал стихи и сказал с расстановкой: «Это очень сильные и очень нужные стихи. Ну, что мы будем с этим делать?» Я говорю: «Как что, печатать надо!»


Он поразмышлял и потом сказал: «Ну, придется вам подождать, посидеть в коридорчике. Мне жену придется вызывать». Я удивился, зачем вызывать жену. А он и говорит: «Как зачем? Меня же уволят с этого поста, когда это будет напечатано. Я должен с ней посоветоваться. Это должно быть семейное решение. Идите, ждите. А пока мы в набор направим».


В набор направили при мне. И пока я сидел в коридорчике, приходили ко мне очень многие люди из типографии. Хорошо запомнил, как пришел старичок-наборщик, принес мне чекушечку водки початую с соленым огурцом и сказал: «Ты держись, напечатают, вот ты увидишь».


Потом приехала жена Косолапова. Как мне рассказывали, она была медсестрой во время войны, вынесла очень многих с поля боя. Побыли они там вместе примерно минут сорок. Потом они вместе вышли, она подходит ко мне, не плакала, но глаза немного влажные. Смотрит на меня изучающе, улыбается, говорит: «Не беспокойтесь, Женя, мы решили быть уволенными».


И я решил дождаться утра, не уходил. И там еще остались многие.


А неприятности начались уже на следующий день. Приехал заведующий отделом ЦК, стал выяснять, как это проморгали, пропустили? Но уже было поздно. Это уже продавалось, и ничего уже сделать было нельзя.


А Косолапова действительно уволили. Ведь он шел на амбразуру сознательно, он совершил настоящий подвиг по тем временам.





– Какие были первые отклики на «Бабий Яр»?