"Пора сказать несколько слов уже не о главнойидее книги Солженицына, а о том, что составляет ее основной объем. Каки можно было ожидать, о жизни российских евреев в советское время авторпишет более компетентно, чем о событиях более далекого прошлого. Однакобросается в глаза сознательная узость подхода: на протяжении всех"семидесяти лет вместе" (особенно в ленинское и сталинское время) евреивыступают у Солженицына преимущественно как коммунистическиеруководители, сотрудники карательных органов, лживые пропагандисты,цензоры, халтурщики, маскирующиеся под русских историков(курсив автора), спаянные в мощный этнический клан лагерные придурки,фальшивые фронтовики, ошивавшиеся подальше от передовой, спекулянты,заполонившие во время войны Ташкент и Алма-Ату, расхитителисоцсобственности, преступные психиатры, русофобствующиеинтеллектуалы... Конечно, не раз называются в книге и достойныееврейские имена, но зачастую в каком-то специфическом контексте.Например, о Самуиле Маршаке упоминается дважды: как об участникерадиомитинга "для пропагандистской обработки союзников" летом 1941 годаи как об одном из подписантов униженного письма видных советских евреевправительству в разгар дела врачей в начале 1953-го; об ОсипеМандельштаме – только как об объекте травли со стороны наемного писакиДавида Заславского (о нем-то как раз говорится подробно). Глава НКВДЯгода фигурирует на 9 страницах книги, большевистский публицист Стеклов(Нахамкис) – на 8, глава Союза воинствующих безбожников Ярославский(Губельман) – тоже на 8. Между тем об Эйзенштейне говорится лишь на 2страницах, о Ландау – тоже на 2, о Мейерхольде (которого Солженицын бездостаточных на то оснований считает евреем) – на 1. О придворномсталинском живописце Исааке Бродском упоминается трижды, а о великомпоэте Иосифе Бродском – ни разу; имя строительного наркома СеменаГинзбурга также встречается трижды, но напрасно искать у Солженицынаупоминаний об авторе "Крутого маршрута" Евгении Гинзбург, о выдающемсялитературоведе Лидии Гинзбург или о крупном физике-теоретике ВиталииГинзбурге. Да и о многих других российских евреях XX века, снискавшихславу без одиозности, не упоминается ни разу. Видимо, в таком отбореимен есть своя система. И она касается не только знаменитостей. В книгеможно найти сведения о том, что в конце 30-х годов евреи составляли 14%всех советских инженеров, 16% научных работников, 27% врачей. Однакоприводятся они без авторского комментария – в отличие от данных овысокой доле евреев в ЦК, ЧК и прочих зловещих учреждениях. И непоймешь: то ли писатель хочет уважительно оценить еврейский вклад всоциально-культурное развитие страны, то ли дает понять, что слишком ужрезво рванули евреи в интеллигентские профессии в 20-30-е годы, послеотмены старой доброй процентной нормы."