Спустя 15 лет после его ареста мама случайно узнала о возможности реабилитации заключенных и одной из первых добилась ее. Чтобы дать хороший отзыв о Бабеле, понадобились свидетели. Мама рекомендовала троих — первую жену Максима Горького Екатерину Пешкову, Илью Эренбурга и Валентина Катаева.

— Как вы узнали, что ваш отец был расстрелян 27 января 1940 года?

— Истинная дата выяснилась только накануне перестройки. В 1984 году «Политиздат» выпустил отрывной календарь, где на странице «13 июля» было написано: «90-летие со дня рождения писателя И. Э. Бабеля (1894-1940)». Когда мама позвонила в «Политиздат» и спросила, почему они указали этот год смерти Бабеля, если в выданной официальной справке значился 1941-й, ей ответили: «Мы получили эту дату из официальных источников...».

— При аресте у Бабеля изъяли рукописи, личные дневники, фотографии. Вашей маме Антонине Николаевне Пирожковой, которая потратила на розыск архива много сил и времени, удалось хоть что-нибудь найти?

— Времена и руководство КГБ менялись, и мама неоднократно возобновляла ходатайства о розыске рукописей. Но все тщетно. Однажды, в середине 60-х годов, к нам домой пришли двое и сообщили, что рукописи Бабеля сожжены. При этом никакой бумаги или акта о сожжении не предоставили. Мама ответила: «Вы мне не прислали официальное подтверждение, а пришли сами, потому что у вас нет доказательств».

Я надеюсь, что папины рукописи уцелели, так как в то время велась очень четкая документация. Во-первых, факт сожжения был бы зафиксирован. Во-вторых, в «деле Бабеля» указано, что все личные документы затребованы наверх. Уже тот факт, что их не сожгли в подвалах на Лубянке, оставляет надежду на то, что бумаги сохранились.