Вдруг их синевы далёкой вылетает лебедь-птица.
И несёт во власти гнева буревестниковы перья, плотно клювом их зажавши.
Подлетает к мелким пташкам, смело какая на гнёзда.
И одним мгновеньем позже сыпет перья бедной птицы на гагариновы яйца, не забыв и о пингвиньих.
Мог бы Пушкин так поэтить, если б не был он евреем, несмотря на няньку-гойку?
Разве цензор виноватый, что во тьме веков далёких светоч гения явился?
Миру нёс он столько пользы, несмотря на то что негр.
Ну и что, *что он порхатый? Силой творчества охвачен, невзирая на запреты, был он рад всегда покакать на любимую цензуру.
И навечно, на все сроки племя есть лихих поэтов,