Мне никогда не приходилось наблюдать класса более глубоко деморализованного, более безнадежно испорченного своекорыстием, более разложившегося внутренне и менее способного к какому бы то ни было прогрессу, чем английская буржуазия... Она не видит во всем мире ничего, что не существовало бы ради денег, и сама она не составляет исключения: она живет только для наживы, она не знает иного блаженства, кроме быстрого обогащения, не знает иных страданий, кроме денежных потерь... Конечно, эти английские буржуа – прекрасные супруги и отцы, обладают всевозможными другими, так называемыми личными, добродетелями и е повседневном общении представляются не менее респектабельными и приличными людьми, чем все остальные буржуа; в деловых отношениях они даже лучше, чем немцы, они не торгуются, не проявляют такой мелочности, как наши торгаши,– но что же из этого? В конечном итоге единственным решающим моментом остается все же личный интерес и в особенности жажда наживы. (Ф. Энгельс. «Положение рабочего класса в Англии».) Это было написано в середине прошлого века. Можно сказать, что многое изменилось. Конечно, изменилось, но буржуазная психология, отношение к деньгам, как самоцели, сохранилось и в Англии второй половины XX века. Как я сказал, это начинается с детства.