Отношение Толстого к делу Дрейфуса
*
* 15 октября 1894г. во Франции был арестован и предан военному суду офицер генштаба Альфред Дрейфус. А 22 декабря его признали виновным в шпионаже и государственной измене, приговорив к лишению чинов и званий и пожизненной ссылке во французскую Гвиану. Французская печать обвинила всех евреев в предательстве интересов Франции. Знаменитый писатель Эмиль Золя, отличавшийся характерным для французов отвратительным антисемитизмом, который сполна проявился в его еврейских персонажах, готовых на любые преступления ради денег, власти, сластолюбия и славы, опубликовал в газете "Фигаро" статью "В защиту евреев", где утверждал, что травля евреев выходит за границы здравого смысла, истины и справедливости. Несмотря на резкие нападки антисемитов, Золя продолжал писать против "ненавистного и безумного явления". 13 января 1898г. в газете "L'aurore" появилось его знаменитое письмо президенту Франции Фору "J'Accuse...! ("Я обвиняю!"), в котором он обвинил правительство и армию в сокрытии подлинных фактов и государственной измене. За оскорбление чести правительства и армии Золя был приговорен к штрафу и тюремному заключению и вынужден был бежать в Англию. На улице его преследовали толпы разъяренных антисемитов.
*
* Толстой не ответил на многочисленные обращения выступить в защиту невинно осужденного во Франции А.Дрейфуса. И только во время суда над Эмилем Золя он дал ряд интервью русским газетам ("Курьер", "Русский листок"), где заявил: "Я не знаю Дрейфуса, но я знаю многих дрейфусов, и все они виновны..." "Лично уверен в вине Дрейфуса..." ("Процесс Эмиля Золя, Москва, 1898) И это говорилось в то время, когда большая часть людей уже убедилась в невинности Дрейфуса. Лишь после освобождения Дрейфуса, беседуя с французским публицистом Ж.Бурденом в марте 1904г. Толстой признал, наконец, как бы с сожалением: "Да, да, он невиновен. Это доказано. Я читал материалы процесса. Он невиновен, опровергнуть это теперь невозможно".

Просьбы возвысить свой голос в защиту невинно осужденного Дрейфуса вызывали у великого писателя, защищавшего убийц и преступников, страшное негодование: "Кто-нибудь, когда-нибудь сможет объяснить мне, почему весь мир проникся интересом к вопросу - изменил или не изменил своей родине еврей-офицер? Проблема эта имеет ничтожное значение для Франции, а для всего остального мира она совсем лишена интереса... Нам, русским, странно заступаться за Дрейфуса, человека ни в чем ни замечательного, когда у нас столько исключительно хороших людей было повешено, сослано, заключено в одиночные тюрьмы". Как можно не возмущаться отношением Толстого к мучениям невинно осужденного человека, когда теплые слова и даже слезы находились у чувствительного писателя при сообщениях о казни ужасных преступников! И дело тут совсем не в том, что это происходит во Франции, а "у нас столько исключительно хороших людей повешено" и т.д. Дело в том, что Дрейфус еврей. И евреями, столь неприятными ему, были и жертвы погромов, в том числе и кишиневского. И именно этим объясняется то, что муки голодных крестьянских лошадей, которых он предложил брать в город на зиму и возвращать весной их хозяевам, муки бессловесных животных, вызывали у него больше жалости и сострадания, чем придавленные двойным гнетом евреи. И не нашлось у него никаких гневных слов, осуждающих погромщиков и бандитов. Единственным публичным заявлением для заграницы было его интервью американской газете "Норт америкэн ньюспэйпер", в котором он сказал, что в кишиневском погроме "виновато русское правительство".

Враг народа фон Витте и козни евреев
*
* Интересно взглянуть на письмо сына Толстого, Льва Львовича, Николаю II, посвященное шельмованию графа Сергея фон Витте:
* "Витте - враг России. Витте - великое, величайшее зло нашего времени. Так думаю я, и так думают десятки тысяч русских людей. Витте споил и развратил народ винной монополией, он разорил его дешевым тарифом, унесшим из России миллионы сырьем. Он убил промышленность. Наконец, он заключил позорный мир, накануне наших побед, и создал этим и другими условиями русскую революцию. Было бы несправедливо утверждать, что Витте один всему виной. Но справедливо то, что он - враг, поневоле, может быть, но враг наш. Прежде всего надо, чтобы он удалился и не мешал другим. Его близкая связь с евреями, его близорукость и незнание общества, его политика, его странное, ничем не объяснимое поведение во время последних событий, - все это всем обществом русским жестоко осуждается. Мой отец сказал недавно: "Все это наделали евреи." Я прибавил к этому: "С позволения Витте, женатого на еврейке." Как известно: "Евреи, евреи! Кругом одни евреи!"

Почему бедствуют христиане и в особенности русские и
почему отлучили от церкви графа Толстого?
*
* А теперь обратимся к статье Толстого "Почему христианские народы вообще и в особенности русский находятся теперь в бедственном положении." После долгих и нудных рассуждений Толстой говорит о причине бедствия христианских народов: "Причина эта в том, что так называемое церковно-христианское учение не есть цельное, возникшее на основании проповеди одного великого учителя учение, каковы буддизм, конфуцианство, таосизм, а есть только подделка под истинное учение великого учителя, не имеющая с истинным учением почти ничего общего, кроме названия основателя и некоторых ничем не связанных положений, заимствованных из основного учения. Знаю, что то, что я имею высказать теперь, именно то, что та церковная вера, которую веками исповедовали и теперь исповедуют миллионы людей под именем христианства, есть не что иное, как очень грубая еврейская секта, не имеющая ничего общего с истинным христианством, - покажется людям, исповедующим на словах учение этой секты, не только невероятным, но верхом ужаснейшего кощунств".

Вся беда в том, говорит Толстой, что церковь подменила христианское учение учением Павла: "Но не одни эти противоположные учения Христа и Павла показывают несовместимость великого, всемирного учения, уясняющего то, что было высказано всеми величайшими мудрецами Греции, Рима и Востока, с мелкой, сектантской, случайной, задорной проповедью непросвещенного, самоуверенного и мелко-тщеславного, хвастливого и ловкого еврея. Несовместимость эта не может быть очевидна для всякого человека, воспринявшего сущность великого христианского учения... Но, как бы то ни было, учение Иисуса привлекло учеников, расшевелило народ и, все более и более распространяясь, стало так неприятно еврейским властям, что они казнили Христа и после его смерти гнали, мучили и казнили его последователей (Стефана и других)... Не стану описывать бедственность, разделенность, озлобленность людей христианского человечества... Спасение не в мирных конференциях и пенсионных кассах, не в спиритизме, евангелизме, свободном протестантстве, социализме; спасение в одном: в признании одной такой веры, которая могла бы соединить людей нашего времени. И вера эта есть, и много есть людей уже теперь, которые знают ее. Вера эта есть то учение Христа, которое было скрыто от людей лживым учением Павла и церковью. Стоит только снять эти покровы, скрывающие от нас истину, и нам откроется то учение Христа, которое объясняет людям смысл их жизни..."

Итак, христианскую религию превратили в "очень грубую еврейскую секту", "с мелкой, сектантской, случайной, задорной проповедью непросвещенного, самоуверенного и мелко-тщеславного, хвастливого и ловкого еврея", евреи казнили бога, преследовали его учеников и спасение заключается только в объединении всех людей под знаменем освобожденной от еврейского влияния христианской религии. Как это трогательно перекликается с устремлениями некоторых нацистских деятелей на первом этапе, пока не победили те, кто считал, что невозможно очистить христианскую религию от еврейского влияния даже после полного уничтожения евреев. Языческие боги, воспетые Вагнером, прекрасно соответствовали духу немецкой нации. Теория Толстого перекликается и с "религией" современных фашистов из Arian Nation, которые утверждают, что евреи обезобразили и исказили христианскую религию. И с русскими фашистами, называющими христианскую религию "еврейскими штучками". Разумеется, идеи Толстого шли вразрез с официальной православной религией и это послужило причиной его отлучения.

Как Толстой хотел сделать евреев христианами
*
* Русские философы Вл.Соловьев, Н.Бердяев и С.Булгаков, отвергавшие погромы для достижения всеобщего торжества христианской религии и искавшие мирные пути для "окончательного решения еврейского вопроса", вели споры о поиске "религиозного компромисса". Т.е., как убедить евреев, чтобы они признали полную несостоятельность еврейской религии и, пойдя на небольшой "религиозный компромисс", полюбовно исчезли с арены мировой истории. Толстой был несомненно одержим этой же идеей и тоже внес свои предложения для заманывания евреев. И только евреями он не ограничился: даже сосланному в село вблизи Минусинска субботнику Тимофею Бондареву, принявшему имя Давид Абрамович, Толстой в 1893 г. предлагает признать, что Иисус "не Бог и никогда не выдавал себя за Бога, а был великий и последний пророк еврейский, учивший не только евреев, но и всех людей тому, как надо служить единому истинному Богу, сознавая себя так же, как и всех людей, сыном его... Закон Христов согласен с законом Моисеевым и с пророком не во всех мелочах, но в главном, в любви к Богу и ближнему".
* * Пользуясь классической пропагандой насчет опиума для народа, настоянной на антисемитском зелье церковных легенд, Толстой пытается уверить Бондарева, что не простые иудеи мучили и распинали Иисуса, а первосвященники, фарисеи и саддукеи. Зато передовые прогрессивные евреи-апостолы, восставшие против правящего класса своей иерархии, разнесли христианское учение по всему миру. Конфликт, возникший между христианами и евреями, которые с чисто еврейским жестоковыйным упрямством отстаивали 2 тысячи лет свою религию, произошел, по мнению Толстого, по ошибке. Христиане по недоразумению настаивали на божественном происхождении своего бога. И если бы не это, евреи, конечно же, сумели бы полюбить Иисуса как "самого последнего великого пророка". Поэтому для разрешения конфликта и евреям и православным "надо признать Христа человеком, пророком Божьим, и тогда те и другие соединятся".

Крепко замешано на мужицкой хитрости и полном невежестве относительно еврейской религии и истории. И виделось, наверняка, неотразимым доводом, против которого евреям уж точно не устоять. Совсем как в древние времена, когда Хамор и его сын, насильственно обесчестивший дочь Якова Дину, уговаривают жителей Шхема сделать обрезание, чтобы Шхем мог жениться на Дине: "их дочерей брать будем себе в жены, а наших дочерей выдавать за них. Только с тем сойдутся эти люди с нами, чтобы с нами жить и быть одним народом, если обрезаны будут у нас все мужчины... Их стада, их достояние и весь их скот - ведь наши будут, только сойдемся с ними, и они поселятся у нас". Жители Шхема готовы были пожертвовать ради экономической выгоды своей крайней плотью. Толстой же готов поступиться "божественностью" своего бога для своей цели: главное стать "одним народом", где евреи вообще перестанут быть народом. Что касается дивидендов, т.е. "всего их достояния", то Толстой вряд ли думал о всеобщей экспроприации еврейского добра на самой ранней стадии слияния. Кому-то Толстой до сих пор кажется юдофилом. А кто такие юдофилы?

Юдофобы и юдофилы как две стороны одной медали

Мартин Лютер как апофеоз антисемитизма
*
* Когда-то мир полагал, что евреи, не желающие принять христианство или мусульманство, должны просто исчезнуть в результате общих усилий всех народов. Позже, однако, появились люди, которых называли юдофилами. Они выступали против погромов, считая, что евреи, увидев хорошее к себе отношение и убедившись в тщетности дальнейшего сопротивления, толпами побегут в "религию нищих духом".
* * Даже яростный антисемит Мартин Лютер начинал с этого: "Будь я евреем, я бы предпочел десять раз подвергнуться колесованию, чем принять папизм", "евреи - лучшая кровь на земле", "только через них святой Дух пожелал дать священное Писание миру; они - Божьи дети, а мы - гости и чужие; мы, подобно ханаанской жене, должны довольны быть тем, что, как псы, питаемся крошками, падающими со стола своих господ". "Советую и прошу каждого поступать с евреями по доброте и обучать их Евангелию. В таком случае мы можем надеяться, что они придут к нам. Если же мы употребляем грубую силу и поносим их, обвиняем их в использовании христианской крови, чтобы освободиться от зловония, и не знаю, в каком еще вздоре, поступаем с ними как с собаками, то чего доброго мы можем ждать от них? Наконец, как мы можем ждать их исправления, когда мы запрещаем им трудиться среди нас в нашем сообществе, вынуждая их заниматься ростовщичеством? Если мы хотим им помочь, мы должны относиться к ним не по законам Папы, а по правилам христианского милосердия. Мы должны по-дружески принять их, позволить им жить и работать вместе с нами, и тогда они сердцем будут с нами, а если некоторые и останутся при своем упорстве, что плохого в том? И из нас не каждый - добрый христианин".

Талмуд всегда казался этим радетелям нашего духовного здоровья главным препятствием: в Ветхом Завете, писал Лютер, есть зашифрованные упоминания о богоматери и предсказания о рождении Иисуса, скрытые талмудистами. Поэтому истина (христианство) откроется только евреям, освободившимся от влияния Талмуда. Однако вскоре, в 1532г., разозлившись на неблагодарных евреев, отвергнувших добровольный переход в "религию любви", Лютер пишет: "Если я найду еврея, желающего креститься, я отведу его на мост через Эльбу, повешу ему на шею камень и столкну в воду. Эти канальи смеются над нами и над нашей религией. У них нет постоянного местожительства, они прозябают в нищете и, как последние бездельники, все ожидают прихода Мессии. И тут же кичатся своим величием и особой ролью, которую возложил на них Б-г, выделив их из всех прочих народов".
*
* И еще: "Если бы они могли убить всех нас, они бы с радостью это сделали, да и часто делают, особенно те, которые занимаются врачеванием. Они знают все о медицине в Германии; они могут дать человеку яд, от которого тот умрет через час, или через 10, а то и 20 лет; они во всех тонкостях постигли это искусство... они тяжелое бремя для нас, бич, чума и несчастье для нашей страны. Это подтверждается тем фактом, что их часто выдворяют силой... Евреи, будучи чужеземцами, не должны ничем владеть, а то, что у них есть, должно принадлежать нам, поскольку они не работают, и мы не должны их одаривать. И все же, они владеют нашими деньгами и нашим добром, и находясь в изгнании, стали нашими хозяевами в нашей собственной стране... Они гордятся этим, и укрепляя свою веру и ненависть к нам, говорят друг другу: "Это подтверждение того, что Господь не покидает свой народ в рассеянии. Мы не работаем, предаемся безделью, приятно проводим время, а проклятые гои работают на нас, и нам достаются их деньги. Мы оказываемся их господами, а они - нашими слугами! "