80-летняя Энн Хэммингуэй в Ковентри отравилась газом после того, как ей по ошибке прислали счет за электроэнергию на 18 фунтов вместо обычного 1 фунта. Одинокая старушка не решилась ни с кем посоветоваться, то есть не хотела навязываться людям, и решила покончить счеты с жизнью. Как писала газета «Дейли миррор», «в стране, наверное, много людей, подобных мисс Хэммингуэй. Людей, чувствующих себя потерянными и беспомощными в нашем обществе электроники и компьютеров, где исчезли теплые человеческие контакты. Миссис Хэммингуэй была одинока и запугана, она не знала, к кому обратиться за помощью...» «В маленьких квартирках и грязных комнатушках повсюду в Лондоне дряхлые леди и трясущиеся старики умирают в одиночестве и лежат окостенелые, посиневшие в течение нескольких дней, пока случайно кто-нибудь не догадается об их смерти по накопившимся бутылкам с молоком у их порогов...» (Моника Диккенс. «Сердце Лондона») Это, конечно, единичные случаи, их не следует воспринимать как правило или обычное явление. Но мещанство, его философия и порождаемое им одиночество обычны для Англии. Я бы погрешил против истины, если бы сказал, что мещанские привычки не свойственны английскому рабочему классу. Нередко можно услышать из уст квалифицированного рабочего, хорошо зарабатывающего и обеспеченного, слова, которые показывают, что он очень хотел бы «перейти» в так называемый «средний класс», – иногда он даже отрицает, что принадлежит к рабочему классу. Но достаточно случиться беде – увольнение, забастовка, безработица, – и тот же рабочий объединяется с братьями по классу, забывает о стремлении выйти из его рядов и уже с гордостью говорит о своем рабочем статусе.