Империя рухнула. Мы наблюдали робкие симптомы революции, когда низший класс с тревогой заметил, что он и впрямь оказался на самом низу общественной пирамиды. Но тут начали прибывать сотни тысяч людей, на которых он мог глядеть свысока в своей собственной стране. Приезжие брались за самую грязную, черную работу, селились в страшных трущобах. Они были даже иного цвета, так что никто не мог бы принять их за представителей нашего низшего класса. Теперь они подвергаются незаслуженным унижениям и оскорблениям, которые обычно предназначались для отбросов общества, – они, дескать, грязны, ленивы, нечистоплотны, нахальны (то есть ведут себя так, будто нет никакого классового деления). Пройдет еще немного времени, и они будут окончательно осуждены. Если им удастся установить в своем доме ванну, их все равно обвинят, что они хранят в ней уголь. Итак, империя оказывает последнюю величайшую услугу метрополии: из Тринидада и Барбадоса, из Индии и Африки она шлет своих сыновей спасать нашу классовую систему?. (Д. Фрост, Э. Джей, там же.) Могут сказать, что против «цветных» иммигрантов выступает не английский народ, а правящие круги, реакционные организации. Я погрешил бы против истины, если бы не упомянул проходившую на моих глазах демонстрацию лондонских докеров в защиту расиста Инока Пауэлла, призывавшего запретить въезд «цветных» иммигрантов. Незадолго до этого те же докеры выступали с выражением солидарности с далеким народом Вьетнама. Но они оказались отнюдь не на высоте, когда речь зашла о мнимой конкуренции рабочих-иммигрантов, которой пугают английский рабочий класс расисты.