Белые утесы Дувра стали символом, поэтическим образом. Байроновский Чайлд-Гарольд, покидая Англию, стоял на корме и глядел на уходивший берег: «Надулся парус, ветер взмыл, играя, Как будто рад нести скитальца вдаль; Грань берега поблекла меловая, И с пеной вод слилась небес вуаль... Прощай, прощай! Мой брег родной, В лазури вод поник... Мой бриг! С тобой привольно мне Средь пенистых зыбей, Неси меня к любой стране, Лишь не к родной моей!» У кого только не стояли на пути знаменитые белые утесы. «Когда на рассвете 25 августа 1852 я переходил по мокрой доске на английский берег и смотрел на его замаранно-белые выступы, я был очень далек от мысли, что пройдут годы, прежде чем я покину меловые утесы его». (А. И. Герцен. «Былое и думы».)